Мертвый след. Последний вояж «Лузитании»

В газете значительное внимание уделялось состоявшемуся накануне визиту в Нью-Йорк госсекретаря США Уильяма Дженнингса Брайана²⁹⁴. Оторвавшись от забот международной политики, Брайан нашел время, чтобы приехать в Карнеги-холл и выступить на митинге в поддержку кампании евангелиста Билли Санди, призванной убедить людей отказаться от алкоголя и подписать клятву о “полном воздержании”. Предыдущая речь на эту тему, прочитанная госсекретарем в Филадельфии, собрала 16 тысяч человек – больше, чем предполагалось. Организаторы нью-йоркского митинга ожидали, что и здесь будет подобное столпотворение. Этого не произошло. Явилось каких-нибудь две с половиной тысячи человек, и зал оказался полупустым. На Брайане был черный костюм, черное пальто из альпаки и его всегдашний черный галстук-ленточка. В конце речи он произнес тост за слушателей и поднял стакан, наполненный водой со льдом. Букер Т. Вашингтон, которому только что исполнилось пятьдесят девять лет, поднялся, чтобы тоже выступить, и подписал одну из карточек с клятвой, сочиненной Билли Санди.

Другая статья, на этот раз из Вашингтона, сообщала, будто президент Вильсон недоволен тем, что критики снова призывают его к ответу за показ фильма Д. У. Гриффита “Член клана” в Белом доме. На дворе стоял май; показ состоялся 18 февраля, вместе с Вильсоном там были его дочери и члены кабинета. Снятый по роману Томаса Диксона “Член клана”, снабженному подзаголовком “Исторический роман о ку-клукс-клане”, фильм повествовал о якобы ужасных событиях эпохи реконструкции Юга и изображал клан героическим спасителем белых южан, на которых начались гонения. Фильм – или, как его называли, “фотопьеса” – с огромным успехом прошел по всей стране; правда, его критики, в особенности Национальная ассоциация содействия прогрессу цветного населения, основанная шестью годами ранее, порицала его содержание и устраивала протесты перед театрами-синематографами, что вынудило Гриффита дать фильму более приемлемое название – “Рождение нации”. В пятницу 30 апреля личный секретарь президента Джозеф Тумулти выпустил заявление, где говорилось: “Президенту совершенно ничего не было известно о характере пьесы до того, как она была представлена, и он ни разу не выражал своего одобрения по ее поводу”. Вильсон согласился на показ, писал Тумулти, желая “оказать любезность старому знакомому”²⁹⁵

.

Были в газете, разумеется, и последние новости о войне. Выступление германских сил против России на побережье Балтийского моря имело успех; бои, идущие с переменным перевесом в Шампани и по берегам Мааса, ничего не достигли²⁹⁶. Германские войска укрепили свои позиции на Ипрском выступе. В провинции Ван турки снова начали нападать на армянское мирное население; далеко на западе, на полуострове Галлиполи, силы Антанты, как сообщалось, наголову разбили турок; впрочем, вскоре выяснилось, что эта новость неточна. Был там и краткий отчет о бомбежке американского корабля “Кашинг”.

Теодата ненавидела войну. Ей представлялось, что во всем виновата Германия; попытки Германии свалить вину на Британию она отметала. “Чего же еще они ждали? Они годами оскорбляли Англию, и теперь она попросту, не теряя чести, придерживается своего соглашения с Тройственным союзом”²⁹⁷, – писала Теодата, имея в виду вмешательство Англии, выступившей в защиту нейтралитета Бельгии. Она мечтала о сокрушительной победе Антанты, о том, чтобы Германию разгромили “до неузнаваемости”. Тем не менее, она была против вступления в войну Соединенных Штатов. В октябре предыдущего года один знакомый спирит передал ей сообщение, полученное, как он утверждал, из другого мира: “Соединенным Штатам не следует принимать военного участия в этих европейских распрях ни при каких обстоятельствах, что бы ни произошло”²⁹⁸

. Теодата переслала это сообщение президенту Вильсону.

Главным, что привлекло внимание Теодаты в субботнем выпуске “Сан”, была заметка вверху первой страницы, посвященная объявлению германского посольства. Прежде она о нем не слышала. Единственное известное ей предупреждение содержалось в брошюре “Информация для пассажиров”, которую она получила от “Кунарда” после покупки билета, где указывались ее попутчики – пассажиры первого класса; там же было следующее объявление: “Сообщаем пассажирам, что, по имеющимся у нас сведениям, на Атлантических Пароходах часто плавают Профессиональные Шулеры. Просим принять соответствующие меры предосторожности”²⁹⁹.

В газете “Сан” германское объявление было представлено в безобидном свете, под заголовком “Германия пытается остановить поездки за границу”. В заметке, включавшей в себя текст объявления, говорилось, что это – первый шаг в германской кампании, призванной “препятствовать поездкам из Америки в Европу наступающим летом”³⁰⁰

.

Теодата рассказала новости Френду, добавив: “Это, разумеется, означает, что они будут на нас охотиться”³⁰¹. Впрочем, она не сомневалась в том, что, войдя в британские воды, “Лузитания” получит сопровождение. Эта перспектива ее успокаивала.