Полицейский припарковал машину жены. Оглядев ближайшие фиолетовые окрестности, вылез из компакта и пошел по снегу, а потом остановился возле пикапа убийцы и осмотрел кузов. Там он обнаружил лишь неровный слой снега.
Бросив взгляд на одинокого бегуна (несомненно, мазохиста), Беттингер вытащил ключи убийцы, вставил тот, что показался ему наилучшим кандидатом, в замок, и повернул.
Замок открылся.
Распахнув дверцы, детектив забрался в пикап, где сильно пахло лимонами. Ветровое стекло почти полностью закрывал тусклый фиолетовый снег, но через заднее стекло Жюль вполне мог разглядеть улицу.
Он опустился на сиденье, наклонился и открыл отделение для перчаток, где лежали документы на машину. К ним были прикреплены скрепкой права с фотографией орлиного лица Э.В.К. Никаких шансов, что документы были настоящими, но, тем не менее, детектив положил их в карман. Возможно, изготовитель фальшивых документов живет здесь и знает что-то про этого бандита, Себастьяна или других наемников.
Потом Беттингер провел пальцами по потолку, покрытому черной плисовой обивкой, и обнаружил край невидимого клапана, который аккуратно открыл. Там оказался еще один полуавтоматический пистолет с глушителем, похожий на тот, из которого убили его сына. Жюль вытащил оружие и тщательно осмотрел тайник, но больше ничего не нашел.
Разочарованный полицейский шумно выдохнул облако пара.
Все бесполезно.
Детектив вылез из пикапа, посмотрел на сиденье, а потом засунул руку под него, словно искал потерявшиеся четвертаки. Его большой палец нащупал металлическую щеколду, и Беттингер нажал на нее.
Что-то щелкнуло.
Жюль взялся за нижнюю подушку и поднял ее, как крышку сундука. Между стальными опорами, удерживавшими сиденье на месте, имелась полость, где находился красно-бело-синий холодильник.
Когда детектив вытащил камеру из полости, в ней загремел лед. Мужчина опустил сиденье и поставил на него тяжелую коробку.
Приподняв крышку, Беттингер обнаружил в луже воды и льда шесть банок пива. Он выбросил их на снег и почти сразу заметил нечто странное – камера весила гораздо больше, чем опустевший пластиковый контейнер.
Что-то было спрятано внутри.
Детектив поставил контейнер, вытащил универсальный нож, ударил лезвием по внутренней стенке, и из образовавшейся дыры начали подниматься призрачные испарения.
Жюль затаил дыхание, перехватил нож поудобнее и сильнее нажал на клинок. Пластик треснул, и фальшивое дно отошло в сторону.
Полицейский отбросил его и заглянул в морозильную камеру. Над кусками сухого льда стоял холодный пар. Беттингер насчитал шесть пластиковых мешочков. В каждом находились измазанный кровью полицейский значок, несколько стреляных гильз и отсеченный пенис, хотя в одном наборе мужской член отсутствовал, а вместо него Жюль обнаружил две пятнистые опаловые массы, напоминавшие устриц.
Лишь через несколько секунд он сообразил, что это пара яичников.
Зрелище было настолько отвратительным, что Жюль отвернулся. Туман поднимался над морозильной камерой, делая внутреннее пространство пикапа еще холоднее.
Беттингер поморщился, надел перчатку, взял куски сухого льда и бросил их в снег, где они потрескались и зашипели, как фейерверки наоборот.
Туман в кабине рассеялся, и Жюль вновь посмотрел на морозильную камеру. Под замерзшими отсеченными гениталиями лежал ламинированный конверт.
Неожиданно залаяла собака, заставив детектива вздрогнуть.
– Господи Иисусе!
Он вылез из пикапа, оглядел фиолетовый окружающий мир и заметил какую-то активность в дальнем конце квартала. Там какой-то старик тянул за поводок собаку. Он отчаянно сражался со своим любимцем, который был либо мастифом, либо лошадью, научившейся лаять.
Детектив вернулся в пикап, вытащил листок бумаги из конверта и прочитал: