Мерзость

Я снова отвернулся, борясь с приступом тошноты, а доктор положил голову на стол и перевернул на правую половину изуродованного лица Лакры. Потом взял тонкую, но устрашающего вида пилу. От звука вгрызающегося в череп металла мне хотелось зажать ладонями уши, но я сдержался. Через минуту опять послышалось звяканье металла о металл, а когда я оглянулся, Пасанг уже отложил голову Лакры и исследовал изуродованный труп Норбу Чеди.

«Господи Иисусе, – подумал я. – Неужели это действительно необходимо? Неужели нельзя просто похоронить бедняг?»

Пасанг надел длинные резиновые перчатки, которые носил с собой в рюкзаке, но руки у него были по локоть в крови.

Внезапно я заметил справа от себя какое-то движение и услышал шелестящие звуки. Я вскинул ракетницу и едва не нажал на спусковой крючок, но успел сообразить, что тишину нарушили Реджи, Жан-Клод и Наванг Бура. Низко пригибаясь, они быстро следовали за Диконом. Когда они оказались внутри сангха, Ричард молча указал каждому его место у каменной стены. У сахибов в руках по-прежнему были сигнальные пистолеты Вери. Наванг Бура заткнул нож за свой широкий пояс и держал топорик для мяса, подобранный где-то в разоренном базовом лагере.

– Нашли что-нибудь? – прошептал я.

– Двенадцать трупов, как и говорил Наванг Бура, – прошипел Жан-Клод со своего поста напротив проема в стене сангха,

который служил входом в медицинскую палатку.

– А те двое на равнине? – тоже шепотом спросил я.

– Оба мертвы. Головы разбиты, сердца вырваны, – ответил Дикон.

– Кто ходил их проверить?

– Я.

Сколько же мужества нужно иметь, чтобы пройти – даже в сумерках и в тумане – несколько сотен метров по открытой местности до того места, где на равнине лежали два тела! Мне казалось, что я бы так не смог. Потом я понял, что во время войны Дикон, вне всякого сомнения, не одну сотню раз точно так же подставлял себя под вражеский огонь – или даже хуже.

– Вы знаете их имена, кроме Анга Чири и Лакры Йишея? – Я заставил себя задать этот вопрос.

Не ответив мне, Дикон шепотом обратился к тем, кто сидел на корточках по периметру сангха.

– Смотрите внимательнее. Попытайтесь использовать боковое зрение – оно лучше распознает слабые движения. – Потом он повернулся к Пасангу. – Кстати, скоро вы закончите и выключите этот проклятый фонарь?

Пасанг кивнул, опустил последний кусочек металла в белый лоток и потушил фонарь. От облегчения, что мы перестали быть заметной мишенью – или едой? – я громко вздохнул.

Реджи подползла ко мне вдоль северной стены из камней и зашептала:

– Мы опознали всех, Джейк. Это было нелегко. Кроме Анга Чири и Лакры Йишея, погибли Нийма Тсеринг, Намгья Шерпа, Учунг Шерпа, Чунби Шерпа, Да Аннулу, Черинг Лхамо – тот молодой буддистский послушник, вы должны его помнить…

Я вспомнил нашего худого, вечно улыбающегося «тигра», который столько времени провел в беседах со священниками в монастыре Ронгбук.

– …а также Килу Темба, Анг Черинг и Анг Нийма. Последние двое – это те, которые побежали на север, на ту сторону ручья.

– Братья Анг? – прошептал я.

Было достаточно светло, и я увидел, что Реджи покачала головой.

– «Анг» – это уменьшительное имя, Джейк. Означает «маленький и любимый». Анг Черинг означает «любимый Долгая Жизнь». Анг Нийма означает «любимый родившийся в воскресенье».

Пристыженный и расстроенный, я смог лишь покачать головой. Я даже не понимал имен этих людей. Для меня они были носильщиками – средством для достижения наших, то есть Дикона, Же-Ка и моих, целей – и я удосужился выучить лишь несколько слов из их языка, и то в основном команды.

Я поклялся, что если выйду живым из этой переделки, то обязательно исправлюсь.

Тем временем Дикон снял анорак «Шеклтон» и накинул на себя и Пасанга, словно плащ-палатку. Потом включились шахтерские фонари, и через складки импровизированной палатки я увидел, что они рассматривают какие-то маленькие предметы из тусклого металла – три штуки – в металлическом лотке операционного стола.

– Пули, – сказал Пасанг достаточно громко, чтобы его услышали все. – Извлечены из каждого трупа. У Анг Чири пуля прошла через сердце – само сердце у него отсутствовало, как вы помните – и застряла в позвоночнике. От удара она деформировалась, но я думаю, что вы ее узнаете, мистер Дикон. Она похожа на вот эту, которая застряла в мозгу Лакры Йишея, не пройдя через твердую кость и не деформировавшись.

– Патроны «парабеллума» калибра 9 миллиметров, – прошептал Дикон, взяв пулю побольше. – На войне я видел много таких пуль, извлеченных из английских парней.

– Я тоже, – кивнул Пасанг.

Я вспомнил, что во время войны доктор учился и работал интерном в британских госпиталях.

– Такими пулями обычно стреляли из немецкого пистолета «люгер», – сказал Дикон. – С семизарядным магазином. Иногда, ближе к концу войны, девятимиллиметровыми патронами заряжали «Люгер Р.17», нечто вроде пистолета-пулемета с тридцатидвухзарядным магазином и более длинным стволом.