Мерзость

– Огонь виден из третьего лагеря, – сказала Реджи. – Они перестали притворяться йети.

– Они йети, только со спичками и зажигалками.

– Как вы думаете, станут ли четырнадцать человек, которых мы оставили в третьем лагере, подниматься на Северное седло в попытке спастись? – спросил доктор Пасанг.

– Не думаю, – ответил Дикон. – Тогда они сами себя загнали бы в ловушку.

– Они могут рассеяться, – сказала Реджи. – Вскарабкаться на гребни морен, а затем спуститься. Попытаться дойти до базового лагеря и вернуться на равнину – мелкими группами или по одному.

– Это было бы разумно, – согласился Жан-Клод.

– Вы верите, что они так и поступят, мистер Дикон? – спросил Пасанг.

– Нет.

Я смотрел на кислородные маски и баллоны. Почти все манометры показывали максимальное давление.

– Что мы со всем этим будем делать?

– Возьмем с собой, – сказал Дикон.

– Зачем, черт возьми, оно нам? – удивился я. – Разве мы не собираемся просто забрать выживших шерпов из третьего лагеря и бежать к монастырю Ронгбук, в Чобук или в Шекар-дзонг?

Из трех упомянутых мною мест только последнее, Шекар-дзонг, было достаточно крупным и удаленным, чтобы служить временным убежищем, хотя оно находилось на расстоянии почти 60 миль к северу от базового лагеря, если идти по тропе, – чуть меньше 40 миль по прямой, как летают вороны.

В тот момент я сам не отказался бы стать вороном. Но тут же вспомнил о растерзанной прямой кишке Мэллори и вытащенных наружу внутренностях и почувствовал тошноту. Во вскрытой брюшной полости знаменитого альпиниста виднелось что-то похожее на семечки, и я подумал – не в первый раз, – что могу сказать, что ел Мэллори в свой последний день.

Я тряхнул головой. Подобные мысли ничем не помогут в нашей ситуации. Мы сидели на корточках вокруг уцелевших кислородных аппаратов.

– …По всей видимости, шерпы не станут спасаться бегством по перилам и лестнице в четвертый лагерь, поскольку знают, что эти… убийцы… просто запрут их там, – говорил Же-Ка. – Но то же самое справедливо и для нас. Восхождений в этой экспедиции больше не будет, не так ли, Ри-шар? Зачем же, ради всего святого, тащить эти кислородные аппараты назад на ледник?

Дикон вздохнул.

– Мы должны продолжить восхождение, если будет такая возможность, – тихо сказала Реджи.

– Зачем? – спросил я. – Неужели вы рассчитываете, что после всего этого мы продолжим поиски вашего кузена? Я хочу сказать… пожалуйста, подумайте об этом, леди Бромли-Монфор… четырнадцать шерпов мертвы, а двенадцать находятся во власти кровожадных садистов. Как вообще можно думать о том, чтобы вернуться на гору? И зачем… чтобы подняться на вершину?

– Нет, не на вершину. Теперь еще важнее найти тело Бромли, – настаивала Реджи.

– Она права, – сказал Дикон. Леди заморгала, явно удивленная этим быстрым согласием.

Я ничего не понимал, но заметил, как кивнул Жан-Клод. Он переводил взгляд с Реджи на Дикона и обратно.

– Целью нашей экспедиции были вовсе не поиски тела Персиваля по просьбе семьи, правда, Реджи?

Она прикусила нижнюю губу, на которой выступила кровь, казавшаяся черной при свете звезд.

– Нет, – наконец произнесла Реджи. – С самого начала. – Она посмотрела на Дикона. – Вы знаете, почему так важно найти тело Перси? Или убедиться, что никто другой его не найдет?

– Думаю, да, – прошептал Дикон.

– Боже мой, – пробормотала Реджи. – У нас есть общий друг? Который последнее время выписывает много чеков?

– Но предпочитает золото? – улыбнулся Дикон. – Да, миледи.

– Боже мой, – повторила Реджи и провела пальцами по лбу, словно у нее жар. – Мне и в голову не приходило, что вы тоже…

– Я не понимаю ни слова из того, что вы тут говорите, – вмешался Жан-Клод. – Но может, вам будет интересно узнать, что Наванг Бура ускользнул, воспользовавшись темнотой.

Дикон кивнул.

– Примерно две минуты назад. Он направился на север, к базовому лагерю. Возможно, хочет сбежать.

– Он не трус, – сказал Пасанг.

– Все шерпы не трусы, – согласился Дикон. – Одни из самых храбрых людей, которых я когда-либо встречал, – а после войны эти слова дорогого стоят. Но Наванг и остальные столкнулись с необычным явлением, которое их вера и традиции считают реальной угрозой.

– Что ты знаешь об их вере, Ри-шар? – В тоне Жан-Клода сквозило раздражение.

Ответила ему Реджи:

– Разве вы двое не знаете, что капитан Дикон давно перешел в буддийскую веру?

Я с трудом сдержал смех.

– Глупости. Ричард даже не хотел присутствовать на церемонии благословения Дзатрула Ринпоче.

– Не все буддисты верят в демонов и поклоняются статуям Будды, – сказал Дикон.

Моя улыбка погасла.

– Ты шутишь.

– Неужели вы не видели, как во время перехода ваш друг каждое утро молча сидел в позе лотоса? – спросил Пасанг.

– Oui. – Я слышал в голосе Же-Ка удивление и недоверие, схожие с моими. – Но мне казалось, что он… размышлял.

– Мне тоже, – сказал я. – Составлял планы на день.

– Люди, планирующие предстоящий день, не поют вполголоса «ом мани падме хум», сидя в позе лотоса, – заметила Реджи.

– Умереть, не встать! – воскликнул Жан-Клод.