Мерзость

– Мы уже это сделали, Джейк. Но вместо него нашли Сэнди Ирвина. Чтобы обыскать все эти овраги, потребуется много часов и даже дней – и вы сами видите, что он не висит на южной стене этого гребня. Кроме того, я думаю, что Ками был прав… что бы там ни случилось… три фигуры, затем всего одна… на этом гребне между первой ступенью и более высокой второй ступенью, около того камня, похожего на гриб. Именно там мы будем искать. После того, как мы поднимемся на первую ступень.

– Кроме того, герр Зигль и его друзья слишком быстро приближаются к нам, чтобы мы тут долго задерживались.

– Но… – начал я, но кашель заставил меня замолчать на целую минуту.

Реджи коснулась моей спины.

– Пасанг, – окликнула она молчаливого шерпу, – вы можете дать нашему другу что-нибудь от кашля?

– Кодеин больше нельзя, – сказал доктор Пасанг. – На такой высоте будет слишком сильный усыпляющий эффект. Но в моей аптечке есть древнее индийское лекарство от кашля, если вы согласны его попробовать.

– Ладно, – согласился я и протянул варежку.

Пасанг порылся в своем рюкзаке, а затем в маленькой аптечке, и наконец вложил мне в руку маленькую коробочку «Леденцов от кашля братьев Смит» – новые, ментоловые, которые появились всего два или три года назад.

Стоявшая на страховке Реджи заглянула мне через плечо и рассмеялась, но я просто открыл коробочку и положил в рот три леденца.

– Я готов, – сказал Дикон, привязался и накинул бухту веревки на плечо. – Кто будет страховать?

– Я, – в один голос отозвались Реджи и Жан-Клод. Оба перекинули веревку через плечо, и Же-Ка обвязал ее вокруг самого тонкого вертикального камня. Затем они одновременно крикнули: – Страхую!

Дикон выбрал свой конец страховочной веревки, чтобы обеспечить себе свободу движений, посмотрел на уродливое нагромождение камней и стал карабкаться вверх, похожий на неуклюжего паука. Его стиль нельзя было назвать красивым, но на большинстве скал он был эффективен. Выбирая едва заметные зацепки для рук и ненадежные опоры для ног, Ричард постепенно поднимался, отматывая за собой веревку и всем телом прижимаясь к вертикальной скале, удерживаться на которой иногда позволяла лишь сила трения.

Я оглянулся назад и поднес к глазам бинокль. Меньше чем в восьмистах ярдах от нас на Северо-Восточный гребень поднялись немцы – на нашу высоту, вровень с нами. Я смотрел, как они остановились, чтобы отдышаться, а затем их высокий лидер с винтовкой за плечами что-то сказал, и все пятеро медленно двинулись на запад, в нашу сторону.

– Поторопись! – крикнул я Дикону.

Глава 17

Подъем на первую ступень, даже с помощью закрепленных Диконом веревок, был изматывающим – на высоте больше 28 000 футов любое движение отнимает все силы, – но добравшись до вершины, мы почувствовали себя немного лучше, поскольку были уже вне пределов прямой видимости пяти немецких альпинистов, которые нас преследовали. Затем, когда мы вытянули и свернули веревки, проложенные на первой ступени, Реджи сдернула кислородную маску, и мое только что обретенное чувство облегчения тут же испарилось.

– Если, – сказала она, – Зигль действительно встретился с кузеном Перси и Куртом Майером на этом участке Северо-Восточного гребня, как рассказывал Ками Чиринг, это значит, что он уже поднимался на эту высоту. Вероятно, ему принадлежит рекорд – среди живых – восхождения на высшую точку Эвереста. И он может знать более быстрый путь в обход первой ступени.

– До какой высоты полковник Нортон поднялся по Большому ущелью? – спросил Жан-Клод. – Думаю, вровень с нашим гребнем… до двадцати восьми тысяч футов.

– Нортон повернул назад на высоте двадцать восемь тысяч сто двадцать шесть футов, на верхней точке Большого ущелья, до которой ему удалось подняться, – ответил Дикон. – Сомервелл достиг двадцати восьми тысяч футов, ниже и позади Тедди Нортона, просто проходя траверсом по Северной стене и не поднимаясь в ущелье.

– Рекорды высоты ничего не значат, если Зигль и остальные немцы действительно знают более быстрый путь в обход первой ступени, – выдохнул я, сдвинув вниз маску.

Дикон не отреагировал на мое замечание и указал на засыпанную снегом скалистую Северную стену.

– Нортон и Сомервелл были там, в нескольких сотнях ярдов к западу от нас и почти прямо под вершиной, прежде чем повернуть назад. Мы побьем рекорд Нортона, если поднимемся по этому гребню к подножию второй ступени… это приблизительно двадцать восемь тысяч двести восемьдесят футов.

– Всего семьсот футов ниже вершины, – прошептал Жан-Клод, но его слова почти заглушил усилившийся ветер, заставлявший нас наклоняться в западном направлении. Любой свободный край нашей одежды трепыхался, как белье на веревке во время урагана.

Ветер поднимал со скал снег, который иглами вонзался в открытые участки лица. Примерно на полпути между первой ступенью и грозной громадой второй ступени находился низкий камень, действительно похожий на гриб.