Месяц надежды

Короче говоря, доктор Боря, он же Мозгоправ, на таких пикниках рассказывал массу интересного о своих пациентках. Разумеется, врач он абсолютно правильный, никаких имен не называл, не давал ни малейших зацепок, по которым их можно узнать. Запев у него всегда был стандартный: «Приходит тут одна…» А вот потом шла история очень даже увлекательная, порой такая, что и они трое, жизнь прошедшие вдоль, поперек и во всех прочих направлениях, лишь головами крутили.

От этих, в сущности, бесполезных размышлизмов его избавил звонок в дверь. Ага, съезжались гости. Это были Майка и Таня со своими мужчинами. Все они явно ехали сюда на одном такси.

С Толей Буровым Алексей поздоровался как со старым знакомым. Увидев его здесь, тот ни малейшего удивления не выразил, конечно, давно знал все от Тани. Потом Майка познакомила его со своим Степой Бахаревым.

– Меня еще Гусиным Пастухом кличут. Я не обижаюсь, вполне в тему, – проговорил тот с самой искренней улыбкой.

Интересный был мужичок, крепко сбитый, невысокий, с незатейливым лицом сельского комбайнера. Алексей прекрасно знал, что к людям такого типа, мнимым простачкам по внешности и разговору, следует поначалу какое-то время относиться настороженно, особенно в том случае, если ведешь с ними дела. С равным успехом такой вот человек, создающий у окружающих впечатление, что он недалек и тугодумен, может оказаться надежным партнером или же, если у него получится, кинуть так, что долго потом будешь материться в бессильной ярости и зализывать раны. Но Алексей никаких дел со Степой вести не собирался. Очень уж в разных плоскостях лежали их интересы. Поэтому особая настороженность была ему ни к чему.

Еще через несколько минут последовал новый звонок в дверь. Появился дедушка с букетом, красиво упакованным пакетиком и сумкой, в которой что-то очень уж характерно позвякивало. Собственно говоря, определение «дедушка» к нему не вполне и подходило, разве что учитывая возраст и наличие двух внучек. Это был крепкий мужик без малейшей сутулости, с прямой спиной, белоснежной шевелюрой и гораздо меньшим, нежели у многих его ровесников, количеством морщин. Четыре ряда орденских планок на пиджаке, не самом роскошном, но отнюдь не поношенном.

Алексей немало наслушался от Оли о самом старшем Камышеве. Процветал он вплоть до самого последнего времени, перестройкой и реформами не только не покалеченный, но и не ушибленный даже легонько. Так уж ему свезло.

После срочной службы на дальневосточной границе Игнат без малейших проблем поступил в институт. Еще бы! Участник боевых действий, кавалер ордена Красного Знамени! Выучившись на инженера-химика, он попал по распределению на химкомбинат «Шантара», где и проработал всю сознательную жизнь, поднялся до начальника не самого маленького цеха.

Химкомбинат этот был не простым. Большую часть его продукции составлял порох, о чем мало кто знал. Лишь иногда некоторые особо любопытные граждане, проезжая мимо на автобусе, малость удивлялись тому факту, почему мирное по названию предприятие охраняется как военный объект. Двойной забор с колючей проволокой, вместо расхлябанных вохровцев солдаты с автоматами.

Да, выражаясь современным жаргоном, при Советской власти химкомбинат был в большом решпекте. Директор его стал Героем Социалистического Труда. Игнат Камышев же за все эти годы заработал ордена Трудового Красного Знамени и «Знак почета».

В перестройку пороха требовалось гораздо меньше. Комбинат в полном соответствии с призывами и ценными указаниями, поступавшими сверху, стал выпускать море разливанное питьевого спирта, так и поступавшего в магазины девяностошестиградусным.

Алексей, дембельнувшись, еще застал эти бутылки с маленькой бело-зеленой этикеткой. Их бравая троица сполна успела отдать должное этому целебному эликсиру. Иногда они разбавляли его наполовину, а в другой раз и нет, как и полагалось лихим погранцам.

Правда, в последнее время в узком кругу серьезного шантарского народа кружили устойчивые слухи о том, что химкомбинату отошла прошлая лафа и теперь он на всех парусах движется к банкротству. Но это вряд ли беспокоило человека, вышедшего на пенсию полгода назад.

Поздоровавшись за руку со Степой и Толей, расцеловав Олю в обе щеки, вручив ей цветы и подарок, патриарх, как и следовало ожидать, обратил внимание на Алексея.

– Ага, – сказал он солидным басом. – Оленька, я так понимаю, это и есть…

Алексей в лучших традициях господ офицеров Российской императорской армии щелкнул каблуками, склонил голову и представился:

– Старший сержант пограничных войск Гартов! Или просто Алексей.

Он явно выбрал правильную линию поведения. Дед точно так же прищелкнул каблуками, отдал короткий поклон и отчеканил:

– Младший сержант пограничных войск Камышев! Или просто Тихоныч.

Ради въедливой точности стоит сказать, что по царским меркам оба они были всего лишь унтерами и прав на приветствие в офицерской манере не имели. Но кто осудил бы их за это, наложил бы взыскания?

В дверях показалась Карина и сказала весело: