Месяц надежды

– Ну что, гости дорогие, прошу к столу. Алексей, вы у нас человек новый, так что знакомлю с правилами. За столом о делах не говорят, курят только на балконе. – Она снизошла до строго дозированной улыбки и продолжила: – Ну и руками не едят, чего вы и так наверняка не делаете.

Все дальнейшее происходило насквозь банально, потому что иначе и быть не могло. Первый тост за именинницу, веселый перезвон рюмок и бокалов, жареный гусь в качестве горячего, ослабленные узлы галстуков. Как на тысячах подобных праздников по всей великой и до сих пор необъятной России-матушке.

Алексей сразу подметил еще одно здешнее установление, наверняка введенное Кариной. Мужчины пили крепкое, дамы – исключительно вино. Хотя, судя по его наблюдениям, все три юные особы с удовольствием пригубили бы и виски «Баллантайнз» восемнадцатилетней выдержки – Алексей привез, и коньяк «Арарат» – вклад Тихоныча.

Что до Женечки, то она с нескрываемой тоской взирала на батарею бутылок, явно свела уже не поверхностное знакомство с их содержимым. Эта милая барышня с плохо скрываемым отвращением прихлебывала пепси.

Правда, в конце концов Карина смилостивилась, налила ей бокал белого чилийского вина и заявила:

– Ладно, ты уже большая. Но предупреждаю сразу: это тебе на весь банкет. Можешь одним махом хлопнуть до донышка или цедить по глоточку, как хочешь.

Алексея хозяйка дома усадила рядом с Олей, сама устроилась как раз напротив. Он несколько раз ловил на себе ее быстрый, цепкий, пытливый, какой-то изучающий взгляд, но особо раздумывать по этому поводу не стал, решил, что ни к чему лишний раз заморачиваться.

Какое-то время все с интересом слушали Степу, излагавшего свою задумку. Собственно говоря, она как раз и имела отношение к делам, но Карина не возражала. Задумка у Степы была и в самом деле интересная. Он хотел возродить гусиные бои, когда-то чертовски популярные во многих странах, в том числе и в России. Отобрать с дюжину подходящих гусаков, потренировать их как следует и устроить «корриду» – разумеется, с платой за вход. После обсуждения сотрапезники сошлись на том, что эта идея, пожалуй, и в самом деле способна принести доход, в значительной степени еще и за счет иностранных туристов, падких на сибирскую экзотику. Алексей был того же мнения.

После очередного, уже далеко не первого по счету перезвона бокалов и рюмок Оля шепнула Алексею на ухо:

– Вот сейчас дед потребует гитару, увидишь.

Так оно и вышло.

Не прошло и пары минут, как Тихоныч пробасил, легко перекрывая веселый застольный гомон:

– Как говорил волк в мультике, щас спою! Подайте кто-нибудь инструмент, будьте добреньки!

На лице Карины промелькнула неприкрытая скука, на некоторых других – грустная покорность судьбе. Однако госпожа адмирал ничего не сказала, и Оля принесла Тихонычу Алексееву гитару. Гартов, в отличие от всех остальных, не знал, чего именно ждать и какого качества, и с любопытством поглядывал на деда.

Гитару Тихоныч поднастроил умело, первые аккорды взял уверенно, да и запел рокочущим басом так, что Алексею сразу стало ясно: никакой медведь ему на ухо сроду не наступал.

Первая болванкаПопала танку в лоб,Механика-водителяЗагнала прямо в гроб.

От второй болванкиЛопнула броня,Мелкими осколкамиПоранила меня.Третья болванкаПопала в бензобак.Выбрался из танка,Да сам не знаю как.

Алексей эту песню слышал в немножко другом варианте. Марина, певшая ее тогда, говорила, что их несколько. На лицах всех остальных просматривалась вежливая скука, особенно у супругов Камышевых. Они наверняка слышали этот шансон гораздо чаще своих гостей. Тихоныч вроде бы ничего этого не замечал или же просто нисколечко не озабочивался сим моментом и старательно услаждал слух участников застолья.

Наутро вызываютМеня в особотдел:«Что же ты, зараза,С танком не сгорел?»«Товарищи начальнички, —Я им говорю, —В завтрашней атакеДо пуговиц сгорю!»А наутро словоЯ свое сдержал —

На опушке лесаВместе с танком догорал.

Дед сильнее ударил по струнам и урезал припев так, что пара ближайших к нему бокалов и его собственная немаленькая рюмка жалобно дзинькнули.

Любо, братцы, любо,Любо, братцы, жить,В танковой бригадеНе приходится тужить!

Он завершил песню мощным аккордом и привычно раскланялся. Как Алексей и ожидал, аплодисментов не последовало, но Тихоныч, похоже, их и не ждал.

Он отставил гитару и предложил:

– А не выпить ли нам за танкистов? А потом я вам еще спою.

Когда очередные рюмки и бокалы были осушены, Тихоныч потянулся было к гитаре, но Карина буквально воззвала к нему с самым умоляющим видом, по мнению Алексея, и на сей раз тщательно отмеренным: