Месма

— Неужто воровка? Но с такой внешностью воров не бывает: вор должен быть неприметным и незапоминающимся, а эта… я и не знал, что у нас в городе встречаются такие красавицы! И что же она натворила?

— Убийца… людоедка, — просто ответил милиционер. — Этого достаточно?

Начальник пристани поднял на него хмуро-недоверчивый взгляд.

— Ничего себе… — пробурчал он в свои седые усы. — Это ж надо же… Ну и ну!

Он взял трубку, приложил ее к уху, сосредоточенно набрал номер. Подождал с угрюмым видом, пока ему кто-то ответил.

— Петр Сергеич! Здравствуй, дорогой, это Сизов… Да… У нас тут че-пэ. Помощь твоя нужна! Примерно через полчаса к тебе подойдет рейсовый паром… набит до отказа! Давно столько народу не плавало… Так вот: там на борту — опасная преступница! Трубку передаю нашему милиционеру, он все лучше объяснит…

Начальник протянул трубку Шатохину, заметив вполголоса:

— Начальник пристани в Серебряных Ключах…

Шатохин приложил трубку к уху.

— Капитан Шатохин… да… Послушайте меня внимательно. К вам направляется паром, на борту которого находится опасная преступница… ее необходимо срочно задержать и доставить в Краснооктябрьск. Значит, вы ее задержите, а мы за нею приедем позже! Да… убийца и людоедка… Да, вы правильно поняли — людоедка! Ее приметы…

Пока Шатохин вел телефонные переговоры, Панкратов сосредоточенно смотрел в окно. Из кабинета хорошо просматривалась площадка перед пристанью, край причала и болтающийся по площадке народ. Некоторые расположились даже спать под теплым весенним солнышком.

— …может быть вооружена! — продолжал передавать по телефону Шатохин. — Сотрудникам оперотдела напомните, чтобы соблюдали крайнюю осторожность — она способна на самые решительные действия и отлично понимает, что терять ей нечего. Всё, конец связи…

Шатохин положил трубку.

- Сейчас тамошний начальник пристани вызовет местный наряд, — доложил хмуро капитан. — Времени для сбора им хватит. Дождутся парома, задержат высадку… Так что, когда наша красавица доберется до Серебряных Ключей, ее там будут встречать! С распростертыми объятиями… Спасибо тебе, Михаил Денисович! А я уж грешным делом подумал, что все — упустили… Ан, не тут-то было! Не уйдет…

— Всегда пожалуйста, ребята, — отозвался Сизов. — Как не помочь в таком деле! Время нынче суровое — без взаимопомощи никак и никуда…

— Там, на улице, что-то случилось, — вдруг заметил Панкратов встревоженно, напряженно глядя в окно. — Шум какой-то нехороший поднялся, народ по пристани чего-то забегал… Не пойму, в чем дело?

— Что там еще стряслось? — Сизов привстал из-за стола. — Побудьте-ка здесь, хлопцы, а я выйду посмотрю…

Он надел фуражку и вышел в дверь. Милиционеры остались в кабинете, стоя у окна и встревоженно глядя через стекло на улицу.

Там царило нездоровое оживление: по площадке бегали люди, многие побросали даже сложенные на пристани вещи, доносились беспорядочные испуганные крики…

— Черт, что там происходит? — спросил Шатохин. — А ну-ка пойдем…

— А как же Сизов? — возразил Панкратов. — Он просил побыть…

Однако не успел лейтенант закончить фразу, как начальник пристани уже ворвался обратно в кабинет с улицы.

— Быстрее в укрытие! — с порога закричал он. — Сейчас здесь все разнесут! Налёт!

— Что? — Шатохин не поверил своим ушам. — Как налёт… Какой еще налёт?!

— Петрович, очнись! — крикнул Сизов взволнованно. — Война на дворе, ты, часом, не забыл? Не понимаешь, что ли? Немцы!

Начальник пристани бросился к столу, поспешно стал хватать какие-то документы, папки, бумаги… Оба милиционера ошалело следили за его сборами.

— Какого черта стоите?! — закричал на них Сизов. — Я же по-русски сказал: в укрытие! Прямо с нашего крыльца сворачивайте направо, бегите вдоль здания, дальше увидите подземное хранилище, у нас там оборудовано укрытие…Бегом туда!

— А как же ты, Денисыч? — выдавил из себя Шатохин.

— А что я? — отозвался начальник. — Я сейчас за вами…

Оба милиционера опрометью бросились на выход…

Они выбежали на крыльцо и замешкались, недоуменно и встревоженно оглядываясь по сторонам. По площади в беспорядке бегали люди, с пристани доносились истошные крики женщин, зовущих своих детей. Шатохин вскинул голову и увидел прямо над ними, на фоне голубого майского неба уродливый черный силуэт пикирующего бомбардировщика с крестами на борту и на крыле. В ту же секунду его слух резанул пронзительный, ужасающий рев воздушной сирены…

— "Юнкерс"! — в ужасе и недоумении вскричал Панкратов. — Василий Петрович, видите: это же настоящий «ревун»!

Так в тылу именовали фашистские «юнкерсы» за их наводящую ужас сирену.

- Откуда здесь «юнкерс»?.. — воскликнул лейтенант. — Откуда немцы? Их не должно здесь быть, товарищ капитан… ну никак не должно!

Парень был явно растерян и не на шутку испуган.

- И что теперь? — озлобленно оборвал его Шатохин. — Не должно его здесь быть? Так может, подпрыгнешь повыше и скажешь ему об этом?..