Месть графа

– Стрекоза с удовольствием поучаствовала бы в беге против вас с вашим лучшим в стране жеребцом.

Чарльз внимательно посмотрел на нее:

– Вам уже наскучило быть первой красавицей?

Рания рассмеялась:

– Отнюдь. Просто мы сейчас настолько заняты, что, к сожалению, уже забыли, когда в последний раз вели с вами словесную дуэль, а это было так захватывающе!

Чарльз улыбнулся:

– Хотите, я скажу вам, чем вы будете заняты сегодня?

– Да, хочу.

– Мы приглашены на обед к герцогине, и мне кажется, что вы должны серьезно присмотреться к ее старшему сыну.

Рания не ответила, а он продолжал:

– А сегодня вечером мы ужинаем в палате лордов в качестве гостей графа и графини Стагхерст. Полагаю, ужин состоится на террасе, и поэтому было бы очень хорошо, если бы вы подобрали из своих лучших вечерних платьев какое-то не слишком декольтированное.

– Да, все это очень интересно, – пробормотала она без особого энтузиазма.

– А если вы будете хорошей девочкой, то завтра я сделаю вам подарок, который, по моему мнению, обрадует вас.

– Какой же? – теперь в ее голосе явственно прозвучали нотки заинтересованности.

– У меня есть яхта, которая называется «Русалка».

– Яхта?! Замечательно! Но я думала, что яхты бывают только у американцев.

– Это правда, они появились у них еще в 1717 году. Я же впервые услышал о некоторых самых больших и быстрых яхтах тогда, когда мы уже находились в состоянии войны. Тем не менее я сказал себе, что после наступления мира немедленно куплю себе такую же.

– Звучит заманчиво, – вздохнула Рания. – Я бы с удовольствием взглянула на нее.

– Я подумал, что мы вполне можем устроить себе выходной и отплыть завтра рано утром. Мы можем спуститься вниз по реке до самого моря, вернуться и отправиться на очередной бал.

– Прекрасная идея! Я еще ни разу не видела моря и никогда не бывала на корабле.

– В таком случае вас ждут незабываемые впечатления. Уверяю вас, моя «Русалка» очень красива. По крайней мере я так думаю!

– О, мне уже хочется, чтобы поскорее наступило завтра! – радостно воскликнула Рания. – Я бы с куда большим удовольствием предпочла оказаться на вашей яхте вместо того, чтобы отправляться в палату лордов.

– Вы найдете отдых на яхте самым захватывающим. А вот если вы выйдете замуж за лорда, то, вне всякого сомнения, будете проводить много времени в унылой и мрачной комнате и в еще более унылой столовой.

Рания весело рассмеялась:

– Вы явно пытаетесь привести меня в уныние, Чарльз, но до сих пор, позвольте заметить, ни один лорд так и не сделал мне предложение.

– Мне показалось, что молодой человек вчера вечером был очень близок к этому.

– Так и есть, но он – не лорд и, если не ошибаюсь, между ним и отцовским титулом стоят еще двое или трое его братьев.

– В таком случае его, безусловно, следует вычеркнуть из списка, – с некоторой иронией заметил Чарльз.

– Я уже говорила вам и готова повторить еще раз: у меня нет желания выходить замуж за кого-либо исключительно ради титула или денег.

– Поживем – увидим, – загадочно обронил Чарльз.

К этому времени они подъехали к Беркли-сквер, где их уже поджидали двое грумов, чтобы принять лошадей.

Рании предстояло быстро переодеться, чтобы не опоздать на званый обед.

Она улыбнулась Чарльзу, и он в который раз подумал, как же она все-таки красива.

И потому его ничуть не удивляло, что на Роттен-роу она быстро обзавелась целой армией поклонников.

Он был вынужден заказать для нее еще два костюма для верховой езды, поскольку теперь, будучи признанной красавицей, она никоим образом не могла ежедневно появляться в одном и том же наряде.

Впрочем, тот костюм, который она надела сегодня, привел его в восхищение сразу же, как только она спустилась к завтраку. Он был цвета зеленой листвы, восхитительно притален и с белой оторочкой по краям жакета.

Но первым делом его внимание привлекла треуголка в тон, украшенная серебряной тесьмой со всех трех сторон. Ловко сидящая на ее роскошных кудрях, шляпа превосходно оттеняла ее лукавые глаза, поблескивавшие из-под изящно загнутых кончиков полей.

«Вне всякого сомнения, – подумал Чарльз, направляясь к себе в кабинет, – расходы на ее наряды окупились с лихвой».

Как обычно, на его письменном столе лежала целая стопка писем личного свойства, на которые ему предстояло ответить самому. Майор Монселл чутьем распознавал те из них, которые имел право вскрыть, будучи его секретарем, а эти явно были приватными.

Теперь, когда он якобы был помолвлен и должен был в скором времени сочетаться браком, количество приватных писем неизбежно уменьшилось, но за последние несколько дней, прошедшие с того момента, как было объявлено о выздоровлении герцога Оукеншоу, он получил три письма, почерк на которых был ему хорошо знаком.

Он прекрасно понимал, что, раз о помолвке Сильвер с маркизом до сих пор так и не было объявлено, она непременно попытается вернуть себе его, Чарльза.

Получая от Сильвер очередное письмо, он, не вскрывая конверта, возвращал его по почте назад.

Подобное самомнение с ее стороны не удивляло его.