Месть негодяя

В обитой вагонкой кают-компании окон нет. Только две узких форточки под потолком. Там и тут стеллажи со спортивными призами и кубками. Огромные фотографии современных парусников на стенах — как окна в лучший мир. Почему-то густо кисло пахнет потом. Это напоминает, что морское дело — нелегкий труд… Здесь сегодня гримерная и костюмерная.

Стараясь глубоко не дышать, торопливо переодеваюсь, гримируюсь, беру зонт и выхожу на ветер. Дождь то начинается, то перестает — идет волнами. Противоположный берег застилает дымка. Отсюда он представляется пустынным. На ветру быстро становится зябко — прячусь от ветра и дождя в актерский вагончик. Сижу в одиночестве, пока не стучат в дверь.

— Я Катарина, инструктор парусного спорта, — представляется высокая спортивная девушка в облегающих черных джинсах, красной короткой маечке и серой ветровке. — Тренирую здесь детей. Мне передали, что вы меня искали.

У Катарины коричневое от местного загара лицо и тонкие, изящные, тоже коричневые, совсем не спортивные руки. Эти руки как будто созданы для рекламы дорогих украшений. Трудно представить, что они способны удерживать парус, когда порывы ветра больше 15-ти метров в секунду. Объясняю, что хочу записаться в секцию виндсерфинга.

— А я думала, вы хотите отдать в нашу спорт-школу своего ребенка, — говорит разочарованно. — Я же детский тренер парусного спорта, а уроки виндсерфинга даю от случая к случаю.

— У меня пока нет детей, — отвечаю, тоже несколько разочаровано. Мне бы хотелось заниматься виндсерфингом у такого тренера.

— Почему? Вам пора…

Ее непосредственность вызывает улыбку.

— Не могу найти человека, — отвечаю, едва сдерживаясь, чтобы не улыбнуться.

— Неужели никто не нравится? — искренне удивляется, как будто в жизни так не бывает и все нравятся всем.

— Это я не нравлюсь.

— Не может быть!

— А что далеко за примером ходить, вот, например, вы, Катарина, согласились бы родить мне ребенка? — спрашиваю внезапно.

Вопрос застает ее врасплох. Не удивительно. Такой вопрос от постороннего застал бы врасплох кого угодно. Откровенно говоря, хотя это и мой собственный вопрос, он застает врасплох даже меня — секунду назад я не собирался спрашивать ничего такого.

— У меня есть парень, вообще-то, — наконец, отвечает не слишком решительно.

— Чем он занимается?

— Тоже работает здесь детским инструктором.

— Детским инструктором — это хорошо, значит, детей любит. Наверное, он мечтает, чтобы вы родили ему малыша? Вы такая красивая, у вас должны получиться красивые дети.

— Не спрашивала…

— Так пойдите прямо сейчас и спросите!

— У него сегодня выходной. Знаете, вообще-то мы никогда не говорили ни о чем таком.

— Тем более.

По тому, как она смотрит на меня, понимаю, не может определиться — относиться к моим словам серьезно или как к шутке. Поэтому улыбается, но взгляд остается серьезным. Я тоже так поступаю в подобных ситуациях, поэтому сохраняю на лице серьезность, но глазами улыбаюсь…

— И что делать, если он скажет, что не хочет от меня детей? — спрашивает не уверенно.

— Сэкономите время! Вам нужен человек, с которым у вас будет перспектива. Разумеется, надо жить сегодняшним днем и все такое… Особенно, пока молод и здоров. Но если заранее знаешь, что впереди тупик — жить сегодняшним днем бессмысленно! Вы не обращали внимание, как красиво выглядят уходящие за дверь люди? Если хотите сохранить красоту и силу, время от времени уходите и не оборачивайтесь. Я, например, научился радоваться, если вдруг обнаруживаю, что уперся лбом в стену или загнан в угол. Главное, вовремя нащупать щеколду и рвануть настежь дверь… Короче, вот мой номер телефона, если когда-нибудь наберете, буду рад… — отрываю от сценария внушительный клочок, размашисто пишу местный номер мобильного.

Катарина уходит озадаченная. Через минуту меня грызет совесть — а что если она расстанется с парнем и будет несчастной?! Ненавижу приносить несчастья и причинять боль. А если не расстанется, если, наоборот, я помог? Он скажет, что любит и хочет ребенка, и через девять месяцев мир получит еще одного маленького яхтсмена или яхтсменку, или просто чудесную кроху, стремительно растущий комочек тепла — это же здорово! А может, дело не в Катарине? Может, подсознательно я снова и снова пытаюсь проверить себя? Если пройдут еще годы, а я никого так и не встречу, никого, с кем хотелось бы прожить рука об руку до глубокой старости и умереть в один день и час, и, возможно, даже секунду — что тогда? Готов ли я спуститься с небес и покорно принять земные стереотипы, согласно которым, если в сорок у тебя все еще нет семьи, значит, с тобой что-то не так!.. Готов ли я сделать слепой и отчаянный шаг навстречу только потому, что кто-то в этот момент будет готов сделать такой же шаг навстречу мне?

Раньше рожали непредсказуемо. Шли походными шеренгами из Рима на восток, скрипели на ухабах истории тяжелыми повозками, груженными боевыми доспехами, хлебом и вином, завоевывали новые земли, открывали миры. И любили, любили, любили в пути. Не задумываясь, хорошо ли, и что будет завтра.