Месть негодяя

— Ты совсем в этих сериях другой, — сказал Глазкову. — Для меня это откровение, Паша. Не думал, что так хорошо умеешь играть! После нашего проекта предложения на тебя посыплются, как из рога изобилия. Что тут скажешь — настоящая Звезда! — и потрепал Пашу по плечу.

О моей игре он ничего не сказал. Я ждал, что скажет. Хоть что-нибудь. Ну, хотя бы: «Ты тоже молодец, Алексей, работаешь ровно и профессионально, находишь интересные детали, неожиданные повороты, острые углы…» Или, например: «Ты тоже молодец, Алексей, ты всегда такой подготовленный, всегда знаешь текст и почти никогда не споришь с режиссером, стараешься осмыслить режиссерские предложения, соединить их со своим видением роли и выдать достойный результат…» Ну, или, в конце концов: «Ты тоже молодец, Алексей, ты всегда опрятен и подтянут, и от тебя всегда пахнет дорогим отличным парфюмом…» Шутки шутками, но я протащил на себе первые четыре серии. Филипп там пугается, выглядит растерянным, хмурится, задает неудобные вопросы и получает от бандитов по башке. Родион действует, ведет сцены… И, в конце концов, у меня, действительно, отличный дорогой парфюм! А может, Бонч специально? Он сам актер, знает, как порой помогают эмоции из реальной жизни по другую сторону камеры. Может, попытался разозлить? Думает, я от этого лучше сыграю? Бончу хочется, чтобы мы все играли злее. Он задумал мужской сериал, и считает, что чем злее будут герои, тем выше будет рейтинг.

…Как сыграть человека, отсидевшего в тюрьме шесть лет, если сам не сидел? Как влезть в его шкуру? За что уцепиться? Чем подхлестнуть фантазию?

Стараюсь вглядываться в партнера, вслушиваться в его текст, снова и снова перелопачивать смысл каждой фразы, искать… В конце, на уходе, во втором дубле вдруг широко и зло улыбаюсь — в предыдущих дублях я этого не делал. Сам не ожидал. Просто почувствовал — надо улыбнуться. У Родиона после тюрьмы внутри воронка. Надо по чаще улыбаться, чтобы люди не увидели боли в глазах. Но улыбка пока еще не опытная, чужая, не органичная. Улыбка, сквозь боль. Как смех сквозь слезы. Полуулыбка — полугримаса. Попытка прикрыть душевную воронку…

Надо отдать Паше должное — он очень хорошо подыграл из-за камеры. Не сокращал текст, не пропускал оценки, выкладывался. И я подумал — если хочешь, чтобы люди тебе помогали — дружи с ними. Надо было давно нам попьянствовать, покурить сигары, поохотиться за девчонками, поговорить о пингвинах-людоедах…

После съемки Настя провожает меня к машине.

— Куда это вдвоем? — ревниво окликает оператор-постановщик Саша Щурок.

— С Алешенькой уезжаю, — шутит Настя.

— То с Пашенькой, то с Алешенькой… — наигранно ворчит Щурок. — Не тех ты выбираешь, Настя. Кто они такие? Серые пятна на экране…

Сталкер

…Сажусь в машину на заднее сиденье, здороваюсь. Не оборачиваясь, протягивает руку для рукопожатия. Я назвал себя, а он молча кивнул.

Минуты через четыре, он как будто спохватился.

— Да, кстати, меня Женей зовут…

Всю дорогу на съемки едем молча. Посматриваю на его бритый череп, похожий на череп Кайдановского в фильме Тарковского «Сталкер». Что там сейчас, в его голове? Что думает о роли? Что думает о жизни? Чтобы не было нафантазировано в сценарии, мне играть с живым человеком. Почему молчит? Странно. Обычно актеры приветливые и разговорчивые. И торопятся установить с новым партнером товарищеские отношения, чтобы было удобней играть. Быть в добрых отношениях хорошо, особенно, если предстоит играть дружбу, а нам именно это и предстоит.

Берег водохранилища. На небе — ни облачка. Вдоль воды беспорядочно громоздятся выкрашенные в матовый зеленый металлические ящики для рыболовных снастей, весел, лодочных навесных моторов. Тут же на берегу перевернутые вверх дном лодки. Справа глубоко в берег врезаются два узких канала для швартовки катеров, над ними коромыслами перекинуты ветхие деревянные мостки.

У меня в руке ТТ, у Пятницы обрез. Впрыгиваем в беспризорную рыбацкую моторку. Пятница бросает мне обрез, заводит движок.

Когда лодка стартует, при переключении с нейтральной передачи на первую агрессивно дергается вперед — трудно устоять. Всегда трудно устоять, на чем бы ты ни стартовал, если пытаешься быть в полный рост, да еще с гордо поднятой головой. Да еще, если процессом старта управляешь не ты, а кто-то, кого считаешь единомышленником, но на самом деле до конца не знаешь — так ли. Ничего! Люди же по-настоящему проверяются не в совместных энергичных стартах, а в пути, когда накопилась усталость и, возможно, сбились, или наткнулись на препятствие, или даже уперлись лбом в стену… Вот тогда и открывается, кто умеет только болтать, а кто способен стать для других проводником, сталкером!

Отплываем подальше, чтобы иметь возможность хорошенько разогнаться. По команде бросаем лодку к берегу. Женя до последнего не сбавляет газ. Лодка выскакивает на берег по самый движок. Спрыгиваем на землю, быстро идем вдоль сверкающей на солнце кромки воды…

— Ну и несет же от тебя бензином! — ворчит на ходу по сценарию.