Месть негодяя

…Год за годом пролетел еще один месяц «беспробудных» съемок… Сегодня утром неожиданно мне дали два выходных подряд и я сразу решил улететь. Не потому, что соскучился по дому — скорее, наоборот — но в Москве накопились дела, не терпящие долгого промедления.

Я окончательно сросся с ролью Родиона. Моя собственная жизнь как будто растворилась в ней, как в кипятке — сахар или соль. Думаю, когда съемки завершатся, мне придется сжать зубы и выдержать некоторое время на хорошем солнце, пока лишнее не выкипит. А может, я ошибаюсь, и вода — это не моя роль, а моя жизнь, и она день ото дня выкипает, оставляя во мне в виде накипи ненастную судьбу моего персонажа. В любом случае приходится сжимать зубы и терпеть.

В пять вечера последний самолет. Сразу после смены через вечерние пробки пробиваемся в аэропорт.

На заднем сиденье Паша с милым созданием на руках. Создание прижимается к Паше, подставляет под поцелуи изящную шейку. Мой товарищ так взвинчен, словно его щекочут маленькие прозрачные крылышки, торчащие у нее из спинки.

— Ты летишь не один? — шутливо спрашиваю Пашу.

— Ха, я бы рад, но Юленька не может со мной! — кричит. — У Юленьки занятия в школе!

— Почему, могу, — не соглашается Юленька. — Если хочешь, я позвоню маме и скажу, что полетела с тобой в Москву…

— Ничего, в следующий раз! — перекрикивает ее Паша, наклоняется, шепчет что-то в игрушечное розовое ушко. Довольная Юленька страстно целует Пашу, причмокивая на весь мир…

Времени до самолета в обрез. Ловко маневрируем в плотном потоке машин. На остановке у автовокзала высаживаем Юленьку. В аэропорт приезжаем за десять минут до конца регистрации и попадаем в новую пробку, теперь уже у стойки — у музыкантов из популярного московского квартета скрипачей имени Франскевича-Лойе какие-то проблемы с паспортами. Музыканты нервничают, ругаются.

— Зачем дергаться? — возмущается Паша. — Легче решать по-хорошему, без экзальтации. Надо им завязывать с кокаином.

— Почему думаешь? — спрашиваю.

— А ты посмотри на зрачки.

— Может, люди не выспались или простудились. Между прочим, в Европе свирепствует свиной грипп.

— Тогда у них вместо носов должны быть пятачки, — тут же шутит Паша.

Зал ожидания полон. Находим полтора свободных места на диване у стола.

— Свободно? — спрашивает Глазков.

— Присаживайтесь, если, не раздражает громкий смех, — отвечает один из парней напротив.

— Видимо, секрет вашего смеха — в коричневой жидкости в бутылочке на столе? — предполагает Паша, кивая на кока-колу.

— Нет, не в ней.

— Тогда я даже боюсь предположить, в чем…

Паша достает мобильные телефоны — у него их три — меняя телефоны, разбирается с почтой.

— Смотрите-ка, звезда экрана сам с собой в шахматы играет, — шутит тот же парень.

— Да, все остальные мне обычно проигрывают… — парирует Паша.

…Москва. На улице льет. Сидим с Юлей Гулько в ресторане на корабле. Люблю это место. Тихо и за окном вода. И зал всегда пуст. Не скажешь, что центр города.

— Выглядишь усталым, — замечает Юля.

— А ты просто свежачок!

— Потому, что не таскаюсь.

— Это как?

— Ты понял.

— Ну, и молодец, что не таскаешься, — хвалю, а сам думаю: «Значит, есть возможность не таскаться — кто-то оплачивает твою ленивую размеренную жизнь в самом дорогом городе земли».

У Юли звонит телефон. Она долго разговаривает о пении. Таким тоном, как будто собеседник чем-то ей обязан. Хотя речь явно идет о том, чтобы Юле помочь, устроить прослушивание у известного музыкального продюсера. Вскоре ее самоуверенный тон начинает меня раздражать. Отворачиваюсь и смотрю на реку…

— Надо научиться петь по нотам, и выучить английский, — говорит Юля, когда телефонный разговор, наконец, завершен. — Тогда ему легче будет мне помочь…

Хочется спросить про «него» но вместо этого я советую:

— Почему бы тебе не поступить, например, в Гнесинку? Выучишь и ноты, и язык.

Юля недовольно морщит носик:

— Там придется учиться пять лет — закончу в двадцать шесть. У меня нет на это времени.

«А сидеть сутками в „Одноклассниках“ и болтаться по ресторанам, ночным клубам и караоке — время есть?» — думаю.

— Ну, что — в кино или сразу ко мне? — спрашиваю провокационно.

— Я договорилась с Леной. Она заедет в гости… — элегантно вздергивает тонкую загорелую ручонку, пытливо глядит на золотые часики. — Через полтора часа.

— А потом что?

— Не знаю.

— То есть мы не увидимся ночью?

Неопределенно поводит плечами:

— Не знаю. Мы созвонимся.