Месть пляшущих человечков

– Не поверите, в парикмахерском салоне. И ведь я тоже знал об этом. Я сам вызывал такси отвезти ее туда. Но в тот момент не вспомнил об этом. Понимаете, весь разговор звучал как-то нереально. И тревожно. В фильмах во время именно таких звонков сообщают о том, что близкие похищены. По крайней мере, у меня возникла такая ассоциация. Я и домой когда попал, подсознательно искал записку, в которой будет сказано, что Аллу похитили, – сообщил Вдовин.

– На это и был расчет. Напугать вас, не дать мыслить здраво. Да, наш шутник набирает обороты, – задумчиво проговорила я. – И мне это совсем не нравится. Если он наблюдал за вашими действиями, то теперь знает, что ему удалось посеять панику в вашей душе. Это плохо.

– Я понимаю, – устало произнес Вдовин. – Мне и самому это не нравится. Но, увы, время вспять не повернешь. Надо было с самого начала отнестись к запискам шутника серьезно. А я все надеялся, что само рассосется. Покуражится, придурок, и отстанет.

– Не расстраивайтесь, Петр Аркадьевич. Мы его вычислим, – уверенно проговорила я.

– Главное, чтобы не было поздно, – заметил Вдовин. – Кстати, как там Дарья? Оклемалась? Вы ведь с ней встречались?

– Да. Я навещала ее. С ней все будет в порядке, – успокоила я его. – Правда, по поводу отравления она ничего вразумительного сказать не смогла. И у меня, как и прежде, нет ни одной зацепки.

– Похоже, шутки кончились, пришло время серьезных проблем? Получается смех сквозь слезы, – пошутил Вдовин, но настроение мое от такой шутки ничуть не улучшилось.

– Посмотрим, кто последним смеяться будет, – буркнула я и сообщила о своих планах. – Я в офис поеду. Попытаюсь выяснить, откуда был звонок. И кто все-таки звонил: женщина или мужчина. И с охранником вашим пообщаюсь. Будут новости – звоните.

После этого я ушла. Вдовин предложил воспользоваться его служебной машиной, и я не стала отказываться, посчитав это хорошим поводом для беседы, а за своей машиной можно будет вернуться позже. Угрюмый водитель молча выслушал просьбу шефа, переданную мной, так же молча кивнул на заднее сиденье. Дождавшись, когда я усядусь, он завел двигатель и покатил в сторону офиса. Некоторое время от нечего делать я просто глазела в окно. Потом безделье наскучило, и я решила попытаться разговорить молчуна-водителя. Утрированно тяжко вздохнув, я произнесла:

– Да, времена для Петра Аркадьевича настали невеселые. То одно случится, то другое. Прямо черная полоса какая-то.

Водитель бросил взгляд в зеркало заднего вида, но промолчал. Я снова вздохнула.

– Еще записки эти. Никак не пойму, чем Вдовин мог так насолить этому писаке?

Водитель усиленно делал вид, что мои слова обращены не к нему. Надо же, какой стойкий. В салоне мы с ним одни, начальника нет, можно было бы и расслабиться. Так нет, сидит, точно воды в рот набрал, ни словечка не промолвит. Может, у него установка такая, ни с кем, кроме шефа, разговоры не вести? Странно. Вроде бы не в секретной службе трудится. К чему такая таинственность? Не добившись результата нейтральными замечаниями, я решила обратиться непосредственно к водителю. Не станет же он игнорировать мои вопросы, если я буду задавать их именно ему? В конце концов, это выглядело бы попросту невежливо.

– Скажите, вы давно у Вдовина работаете? – делая вид, что не замечаю его нежелания общаться, спросила я.

– Девять лет, – коротко бросил водитель.

– Солидный срок. Скоро можно будет юбилей отмечать, – преувеличенно радостно произнесла я.

И тут лед тронулся. Видимо, я надавила на больное, так как водитель резко вильнул, на секунду потеряв управление, потом выровнял машину и горько сказал.

– Не будет юбилея. Последнюю неделю дорабатываю.

– Вот как? Увольняетесь? Наверное, получше место подыскали? – радуясь тому, что этот молчун наконец-то заговорил, спросила я.

– Увольняют, – так же коротко бросил водитель.

– Да вы что! Вдовин увольняет? Это после стольких лет службы? – ахнула я. – Чем же вы ему не угодили? Натворили что-то?

– А нашему шефу нет нужды дожидаться, чтобы кто-то что-то натворил, – едко произнес водитель. – Достаточно того, чтобы он тебя в неугодные записал. А чего ему? Своя рука – владыка. Ему у профсоюза согласия спрашивать не нужно.

– Что ж, прямо вот так, ни за что ни про что и увольняет? – допытывалась я. – Должна же быть хоть какая-то причина. Хоть формальная.

– Этот найдет, – уверенно сказал водитель и, раз начав говорить, остановиться уже не мог. – Вот вы тут сидите, жалеете его. Петр Аркадьевич несчастненький! У Петра Аркадьевича проблемы! А спросите, Петра Аркадьевича когда-нибудь волновали чужие проблемы? Он хоть изредка задумывался, как отразятся его поступки и решения на окружающих? Никогда! А с таким отношением к другим глупо ожидать хорошего отношения к себе. Я вот лично считаю, что то, что сейчас с ним происходит, – справедливое возмездие. Да, да, именно так! Каждый поступок возвращается к тебе бумерангом. Рано или поздно, но возвращается.

– Смелое заявление, – заметила я. – Выходит, вы не особо уважаете своего шефа?