Месть пляшущих человечков

– Я догадываюсь, о чем дальше пойдет речь, – произнесла я. – Приметы мужчины в точности совпадают с приметами Вдовина. Высадили пассажира возле офиса. Время тоже совпадает. Так?

– Так. Но это еще не все. Прежде чем заявиться к Вдовину, мои ребята прошерстили соседние дома. Нашелся человек, который видел, как в ту ночь Вдовина привезла к конторе машина. Видел, как он расплачивался с водителем и как потом вошел в здание, – многозначительно проговорил капитан.

– А вот это уже интересно, – вскинув брови, сказала я. – Что на этот счет заявил сам Вдовин?

– Молчит. Адвоката ждет. А мы ищем, – ответил капитан.

– Значит, наличие в кабинете документов – это всего лишь предположение, – задумчиво произнесла я.

– И это не совсем так. Я уже упоминал о том, что аноним заявил про кровь на руках попутчика. Если эта кровь обнаружится в кабинете, хоть на одном предмете, считайте, что и доказывать больше ничего не придется. А про документы – это чтобы Вдовин не суетился раньше времени. По его реакции я уже давно понял, что никакого паспорта здесь нет.

– Теперь, по крайней мере, понятно, почему вы тут, – проговорила я, и в этот момент произошло сразу два события.

В дверь ворвался энергичного вида мужчина, заявив, что он адвокат господина Вдовина. И один из полицейских громко возвестил о находке. Все взгляды обратились сначала на вошедшего мужчину, но, не успев его как следует рассмотреть, тут же были направлены на полицейского. Тот с победным видом держал над головой бордовую книжечку. Сомнений ни у кого не возникло. Это был паспорт погибшей девушки. Я перевела взгляд с полицейского на Вдовина. Тот ошеломленно разглядывал предмет в руках полицейского и даже не пытался что-то сказать. Зато капитан отреагировал молниеносно. В два прыжка он оказался возле Петра Аркадьевича, на ходу делая знак полицейским присоединиться к нему, и заломил руку Вдовина за спину.

– Всем оставаться на местах, – угрожающе предупредил капитан. – Вдовин, вы арестованы по подозрению в наезде на человека, приведшем к смерти последнего.

После того как двое полицейских скрутили моего клиента и защелкнули у него на запястьях наручники, капитан победно взглянул на меня и громко, во всеуслышание, произнес:

– Неплохая попытка, милочка. Только вам это не помогло. Боюсь, наши договоренности теряют силу.

– Я своему слову верна, – спокойно сказала я. – Как только преступник будет мной разоблачен, вы его получите.

И, не глядя ни на кого, я вышла из комнаты. За спиной я услышала невнятный лепет Вдовина и более решительный голос адвоката, рекомендующего своему клиенту не делать никаких заявлений без его разрешения. Меня это уже не интересовало. Я знала, как нужно действовать. Отдавать своего клиента на откуп пронырливому капитанишке я не собиралась. Усевшись в машину, я рванула с места, направляясь к себе домой. До утра я все равно ничего не могла сделать. Нужно было попытаться хотя бы выспаться. День предстоял не из легких, и мне требовалась свежая голова.

* * *

Мне пришлось задействовать все имеющиеся связи, чтобы добыть информацию по делу Вдовина и его предполагаемого наезда на пешехода. На это ушла большая часть дня, но в итоге я получила то, что хотела. А интересовали меня два вопроса. Имя и адрес человека, видевшего, как Вдовин выходил из машины в ночь наезда. И марка машины, подвозившей Петра Аркадьевича к Химкомбинату. Пока ждала результатов, я решила навестить Дарью, поинтересоваться ее состоянием, а заодно напомнить о том, что нужно быть осторожной. Мало ли что взбредет в голову шутнику в следующий раз. Дело принимало серьезный оборот, и я уже была не настолько уверена в том, что он снова не отойдет от намеченного плана и не вздумает повторить попытку навредить девушке.

В приемном покое мне сообщили, что Дарья выписана и отправилась домой. Я забеспокоилась еще больше. Узнав, что девушку забрала мать, я, не раздумывая, поехала в поселок к Козыревым. Тем более что с матерью девушки мне так и не удалось ни разу поговорить. Вот и пообщаемся.

Добралась быстро и только у порога сообразила, что день рабочий, возможно, снова не застану Светлану. Однако, вопреки моим прогнозам, дверь мне открыла не Галина Степановна. И не Дарья. Женщина, стоявшая сейчас передо мной, могла быть только Светланой, матерью Дарьи. Она вопросительно глядела на меня, не делая попыток заговорить и не выражая желания впускать меня внутрь. Я поздоровалась и представилась. На лице Светланы не отразилось никаких эмоций. Она все так же молча стояла в дверях. И все так же не собиралась впускать меня в дом. Я была обескуражена ее поведением. Перед ней стоит человек, спасший жизнь ее дочери, а она застыла, как изваяние. Ни тебе благодарности, ни радости от встречи. Вежливого «здравствуйте» и то не прозвучало.

– Наверное, зря я без звонка, – нерешительно произнесла я. – Вы уж простите, торопилась очень. В больнице сказали, что Дашу выписали. Вот я и решила навестить ее лично. Не будете возражать, если я войду?