Месть пляшущих человечков

Своим поведением она выдала себя с головой и сама это понимала. Устало опустив руки на стол, Светлана затравленным взглядом посмотрела мне прямо в глаза и заплакала. Беззвучно. Без гримас и всхлипываний. Слезы градом катились по щекам, оставляя на них все новые и новые борозды. Женщина не пыталась остановить их, не пыталась утереть. Просто сидела и ждала, пока поток иссякнет. От этого зрелища щемило сердце. Вся горечь разочарования была отражена на лице Светланы. Не в силах больше вынести вида плачущей женщины, я встала и прошла на кухню. Там я отыскала пузырек с валерьянкой, накапала несколько капель в чистый стакан, долила воды и вернулась.

– Выпейте. Это поможет вам успокоиться, – протягивая ей стакан, произнесла я.

После того как Светлане удалось взять себя в руки, она заговорила сама:

– Я не думала, что так все выйдет. Я просто хотела немного большего для своей дочери. Немного большего, чем могла дать сама. Понимаете? Мне не нужны миллионы. Мне не нужны виллы на Сейшелах. Не нужны бриллиантовые кольца. Я просто хотела, чтобы Даша получила хорошее образование. И не ютилась больше в грязном общежитии, в одной комнате с людьми, которые ее не уважают. Которые ее не понимают и никогда не поймут.

Светлана отпила еще глоток из стакана и продолжила:

– Это я предложила Даше подстроить так, чтобы Петя вынужден был познакомиться с ней. Я была уверена, что после того, как он с ней встретится, он уже не сможет игнорировать факт ее существования. Наверняка не сможет. Так я думала. Но я ошиблась. – Она разочарованно вздохнула. – Видимо, он сильно изменился с тех пор, когда я его знала. Тот Петя, мой Петя, не смог бы отмахнуться от уже родившегося ребенка.

– Но ведь он сделал это, – вспомнив рассказ Галины Степановны, возразила я.

– Нет, нет. Все было не так. Ведь он просто не поверил мне. Посчитал мои слова женской уловкой, вот и все. Если бы я тогда явилась к нему с животом или с уже родившейся Дашей, он не смог бы отказаться от нее. – Светлана с жаром бросилась защищать бывшего возлюбленного.

– Почему же вы этого не сделали? – спросила я.

– Потому что его жена меня обманула, – призналась она. – О том, что она соврала мне, я узнала гораздо позже. Даше тогда уже лет пять было.

– Расскажите, – попросила я, понимая, что это важно для сидевшей передо мной женщины.

– Она пришла в университет. Вызвала меня в коридор прямо с лекций и показала справку. Обыкновенный медицинский бланк. Точно такой же выдали мне, когда определили мою беременность. Что я могла противопоставить этому? Что мой ребенок зачат раньше? Я предпочла отойти в сторону. Чаша весов была не на моей стороне, и мне пришлось смириться с этим. Я забрала документы из института и уехала к тетке. С тех пор я здесь и живу.

– Ну, а потом, когда узнали, что у Вдовина нет детей? Почему промолчали? – задала я вопрос.

– В тот момент я не желала делить своего ребенка с кем бы то ни было. Даша была моей дочерью, и ничьей больше. Вдовин не заслуживал возможности быть отцом, – с вызовом произнесла Светлана.

– Что же изменилось? – не удержалась я.

– Жизнь, – коротко ответила Светлана и, подумав, добавила: – Жизнь порой заставляет нас пересматривать свои убеждения.

– И тогда вы решили заставить Вдовина познакомиться с Дарьей, – резюмировала я. – Почему вы просто не пришли к нему и не рассказали о дочери?

– Потому что боялась, что он не станет меня слушать. И не захочет общаться с дочерью, а уж тем более помогать ей материально, – проговорила женщина. – А тут – случайность встречи, угрызения совести от осознания того, по чьей вине пострадала девочка, и вообще внезапность возникновения уже взрослого ребенка в его жизни должны были, по моим расчетам, сработать так, как нужно мне. Где-то я допустила ошибку.

– Не думаю. Просто Петр Аркадьевич сейчас не имеет и секунды свободной. Вашими стараниями он последнее время из полиции не вылезает. А теперь и вовсе арестован, – заявила я.

– Арестован? Как? За что? – В глазах Светланы читался неподдельный испуг.

– А разве это не ваших рук дело? Не вы наслали на его офис свору ищеек? – подначивала я, опасаясь, что она снова начнет юлить и не захочет говорить мне всю правду про записки.

– Я ничего подобного не делала, – начала оправдываться женщина.

– А что вы делали? Выкладывайте, – потребовала я.

И Светлана принялась рассказывать. Рассказ длился долго, но я не перебивала ее. Произнеся последнее слово, она спросила:

– Что теперь будет? Я имею в виду, что будет со мной? Меня посадят?

– Как с вами поступить, будет решать Петр Аркадьевич, – заявила я, вставая. – Единственное, что требуется от вас, это сидеть и не предпринимать никаких действий. Ждите, скоро я с вами свяжусь.

* * *