Месть венецианки

Однажды в палате докладов султана произошла тревожная встреча с человеком из прошлой жизни. Сама августейшая особа при этом оставалась за занавесом и без надобности не вмешивалась в ход докладов. И вот перед великим визирем предстал человек. Я вспомнил его совершенно отчетливо — да, я видел его в Венеции, более того — сражался с ним. Это было во время карнавала, в тот день, когда я впервые увидел мою Клаудию и когда мне выпало счастье отстоять ее честь. Не было никаких сомнений, что это был тот воинственный турок. Он тоже узнал меня, и в глазах его я прочел едва сдерживаемую злобу. Конечно, он все помнил и скорее всего хотел бы завершить прерванный поединок. Что ж, в моей жизни было немало испытаний. И вот опять судьба уготовила мне встречу с врагом.

Это все, что я могу рассказать Вам сегодня, дорогая синьора, ибо время постоянно ограничивает мои возможности. Вот и сейчас оно не позволяет мне продолжить мою повесть, и я прощаюсь с Вами. Опять призываю Вас набраться терпения и дождаться моего следующего письма.

Да хранит Вас Господь».

Баязид сидел за своей традиционной ширмой и вяло вникал в суть докладов своих высокопоставленных подданных. Сегодня он совершенно не был настроен вершить государственные дела. Все его мысли были прикованы к той венецианке, что томилась в покоях после отчаянной попытки рассчитаться с жизнью. «Если эта Клаудиа предпочла ему смерть, значит, быть рядом с ним — хуже смерти! Какая чудовищная истина…» — думал он.

Его слух потревожил чеканный голос нового докладчика, выговаривавшего обязательные слова приветствия великому визирю.

— О, милостивый благоволитель, выдающийся полководец, блюститель всеобщего порядка, мудрый советник нашего повелителя…

Баязид искал себе оправданий. Он никогда не считал себя слишком жестоким, хотя этого требовало его великое предназначение вершителя судеб. Теперь же он хотел пасть на колени перед Клаудией и добиться хотя бы ее благосклонного взгляда, взгляда прощения…

— …ясновидящий благоустроитель народных дел, великая опора трона, непогрешимый довершитель продуманных задач, беззаветный хранитель всех единомышленников… — приветствие продолжалось.

Эти льстивые обращения он слушал из года в год, изо дня в день, и хотя ужасно уставал, никогда не сомневался в их необходимости. Сейчас же он был не в силах далее слушать и тихонько вышел в маленькую дверцу, находившуюся за ширмой. Чужие речи мешали, он хотел одиночества.

Себастьяно стоял на своем обычном месте рядом с ширмой султана и, не отрываясь, смотрел на этого человека, которого не только видел раньше, но и скрещивал с ним сабли. В его памяти воскресли давние события на венецианском карнавале, финалом которых стал поединок с турком.

Теперь этот турок стоял перед ним, и Себастьяно знал его имя — Ибрагим Дасарлык.

— Ну же, почему остановился? Мы все тебя слушаем. — Визирь напомнил Дасарлыку, для чего тот здесь находится.

— Да, высокочтимый, я продолжаю…

Когда церемония доклада была окончена, Себастьяно вышел во двор и стал ожидать появления своего недруга. Наконец встреча состоялась. Неожиданно для Себастьяно Ибрагим поклонился со всем уважением.

— Здравствуй, храбрый итальянец, — заговорил он. — Сейчас мне рассказали про тебя. Оказывается, ты герой. Как занесло тебя в Топкану?

— Это долгая история… — ответил Себастьяно.

Он давно уже научился восточной манере разговора. Нужно было выслушать человека и почувствовать его характер; отвечать же кратко, по возможности, ничего существенного не сообщая, при этом держаться учтиво, даже доброжелательно.

— Говорят, султан любит тебя. Ты хорошо ему служишь. Немногих он так ценит, — продолжал Ибрагим.

— Султан — мудрый человек, его решения всегда верны. Если он что-то делает, значит, так угодно Аллаху…

Ибрагим понял, что Себастьяно держит дистанцию и подступиться к нему будет нелегко.

— Послушай, итальянец…

— Меня зовут Себастьяно. — Он пристально посмотрел турку в глаза. — Если хочешь говорить со мной, то должен называть меня по имени.

— Неверный задирает нос… Давно я таких не встречал.

— Не забывайся, ты говоришь с приближенным султана. Оскорбляя меня, ты оскорбляешь и нашего повелителя.

— Хорошо… Себастьяно. Я не хочу оскорблять тебя. Я лишь хочу напомнить тебе нашу первую встречу. Тот поединок был честным, а потому у меня нет к тебе претензий. Только вот…

— Что?

— …Нужно закончить ту беседу. Выбери день и час, и пусть наши сабли разрешат спор.

— А ты хитер, Ибрагим Дасарлык. Ты ведь знаешь, что мне нельзя с тобой драться. Если ты будешь хотя бы ранен, меня повесят. Ты надеялся, что я не знаю об этом? Давай закончим этот разговор. Если повезет, мы еще скрестим сабли. Но не сейчас. — Себастьяно слегка поклонился, давая понять, что разговор закончен.

— Подожди, Себастьяно. — Ибрагим тронул его за плечо. — Я привык завершать свои дела. Пусть наша встреча состоится тайно. Если Аллаху будет угодно, чтобы победил ты — никто не узнает, что я погиб от твоей сабли. Если ты не трус, тебя это устроит.