Месть зэка

После первой стопки разговор пошел веселее. Поляки оказались аспирантами Московского университета, пятый год постоянно проживающими в Москве, отчего и русский их оказался в таком идеальном порядке. Семейная обстановка, простецки-деловой вид Виктора и домашний халатик Тоси, с каждой минутой вызывали у них все больше доверия, а когда умолк младенец и можно было говорить не повышая голоса, беседа приняла и вовсе приятный и дружеский характер.

Высокий поляк перестал грозно глядеть по сторонам и даже рассказал свежий анекдот про Ахмеда на варшавском рынке, а маленький после второй рюмки пододвинул Шакуре кейс и попросил скорее сосчитать цепочки и расплатиться, так как у них на сегодня была назначена еще одна встреча. Все развивалось на такой дружеской ноте, что Виктор, обманутый иллюзией, почти поверил, что Шакура собирается купить цепочки, и думать забыл, что по условному знаку должен выйти в прихожую и сторожить выход Шакуры. Однако тот, придвинул к себе кейс, пребольно наступил ему на ногу и в тот же миг раздался условный знак — захлебываясь, заревел младенец.

— Минуточку, — извинился Виктор и поднялся. — Пойду успокою малыша.

Оба поляка ответили ему понимающими кивками и сосредоточили внимание на Шакуре, который с пугающей легкостью отодвинул в сторону сумку с деньгами и вынул из кармана точно такое же кольцо, которое продал жадному Зурабу.

Что было дальше, Виктор не видел, он вышел в коридор и встал сбоку у двери. И тотчас Тося вынырнула из кухни под аккомпанемент младенческих воплей, решительно прошла к входной двери и исчезла, оставив ее открытой. Шакура появился на пороге с кейсом в руке, захлопнул за собой дверь и, шепнув Виктору: «Закрывай быстро!» — выбежал из квартиры к лифту. Виктор задвинул засов, и тотчас в дверь посыпались частые, сначала неуверенные, а потом громоподобные удары. Виктор вышел на лестничную клетку. Шакура, ожидающий его, аккуратно закрыл дверь на оба замка, потом прислушался к приглушенным ударам в квартире и вызвал лифт. Уезжали они в тот момент, когда поляки, справившись с первой дверью, набросились на вторую.

— Минимум пять минут, — заметил Шакура, — и пешком с девятнадцатого этажа. Времени у нас невпроворот.

Он остановил лифт на втором этаже, аккуратно спичкой заклинил кнопку и вышел. Тося и Виктор вышли вместе с ним. Машина стояла прямо перед парадной, и завести ее не составило для Шакуры никакого труда. Он сделал круг вокруг дома и остановился, прикрытый от парадной кустами и отдаленностью. Поляки показались только через десять минут, видимо, входная дверь оказалась более крепкой, чем внутриквартирная.

— Представляю их лица, когда они нашли магнитофон вместо младенца, — сказала Тося и рассмеялась.

— Ты их отвлек кольцом, — догадался Виктор.

Шакура молча кивнул. Высокий и маленький поляки, их топот был слышен несмотря на расстояние, стремглав влетели в подворотню и скрылись из виду. Шакура объехал двор с другой стороны и выехал на улицу. Вдали метались поляки. Они прекратили бесполезный спринт и теперь расспрашивали прохожих, стоящих на остановке. Видимо, мысль о машине сразу не пришла им в голову.

— Скрупулезные ребята, — сказал Шакура с восхищением, когда по истечении часа поляки все-таки схватили такси и слиняли. — Держатся за свое зубами. — Он направил машину обратно к подъезду и вышел из машины. — Посидите здесь, — бросил он Виктору. — Пойду посмотрю, может, они со зла пожар устроили.

— А если вернуться? — спросил Виктор, без особой, впрочем, тревоги.

— Не вернуться!

Шакура возвратился практически сразу.

— Магнитофон стянули, — сообщил он с сожалением. — И обшивку дивана распороли. Хулиганье. Я прикрыл дверь, чтобы никто в хату не залез. Все, поехали.

По дороге Шакура также внимательно смотрел в зеркальце, но ничего подозрительного не заметил. Не поднимаясь в дом, он рассчитался с Тосей и выпроводил ее.

— Что будем делать? спросил Виктор, когда они вошли домой. — Шатко живем, не сегодня, так завтра во что-нибудь вляпаемся.

— Если уже не вляпались, — буркнул Шакура. — Эти поляки какие-то дурные. Если сделают заявку в ментовскую, те могут опознать нас по описанию.

«А на кой ляд мы тогда в это вписались?» — хотел спросить Виктор, но вовремя прикусил язык. Все было ясно. Неизвестно, когда подвернется еще такой сладкий вариант, а жить нелегалами без денег, все равно, что сразу сдаться.

— Не подходящий ты для нашей жизни человек, — остро взглянув на Виктора, сказал Шакура. — Нет в тебе этой жилки, — он пощелкал пальцами, — воровской. Но фартовый ты. А фарт все равно что талант. С тобой родится. Самое лучшее для тебя выправить ксиву, забрать свою ляльку и мотануть куда-нибудь на юг или на север, но далеко. В другую республику, где на тебя розыска нет. Но для этого опять же деньги нужны и большие.

— А ты? — спросил Виктор. — Как дальше?

— Я все. Уезжаю.