Металлический турнир

Когда моё тело прекратило дергаться в конвульсиях, я поняла, что уже спустилась на середину глубины и, закрывая глаза, увидела перед собой огромное, светящееся пятно, напоминающее солнце. Солнышко… Как давно я его не видела… Уже девятый день без него…. Я смогла продержаться девять дней…

Неожиданно мне стало больно в области грудной клетки, и из моих легких буквально вырвался фонтан жидкости. Запрокидывая голову, я громко кашляла, упираясь затылком во что-то очень твёрдое. Внезапно в меня вдруг снова ворвался вихрь теплого воздуха, и я резко распахнула глаза, после чего увидела перед собой лицо Золота, который впивался в мой рот своими губами. Я поморщилась от очередного конвульсивного сжатия легких и, когда Золото отстранился от меня, повторно нажав на мою грудь, из меня в очередной раз хлынул поток воды. Закашлявшись, я перевернулась на правый бок и затем вовсе перекатилась на живот. Упираясь предплечьями в пол, я откашливалась, извергая из себя лишнюю жидкость. Когда же я поняла, что больше выплевывать нечего, я решила, будто сошла с ума. Моя кожа и обтягивающее боди словно отталкивали от себя воду, а сухие волосы совершенно не утратили форму локон, словно я и не ныряла вовсе. Вспомнив о том, что Кастиэль с утра обработал всю мою одежду, тело и волосы каким-то странным спреем, я сделала вывод, что гарант заранее готовил меня к испытанию посредством воды. Но как он мог преждевременно узнать о задании, если о них до последнего момента не знает никто, даже Скарлетт?

Когда я, наконец, откашлялась, Золото помог мне сесть, аккуратно опустив мои ноги в бассейн. Мы находились по другую сторону бассейна от участников и по правую сторону от Металлов. Все присутствующие пялились на нас, но я обратила внимание лишь на злящихся Свинца и Ртуть, и на Франций, которая смотрела на нас с каким-то беспокойством. Странно, но я была уверена в том, что Франций беспокоилась далеко не обо мне, а о своем соседе. Также обеспокоенно она смотрела и на холодное, отстраненное лицо Платины, но я решила не зацикливаться на этом.

Легкие, нос и глотка горели огнем, отчего мне было невероятно больно дышать.

— По-видимому, тебя обработали водонепроницаемым спреем, — ухмыльнулся Золото.

— Я не прошла испытание? — Сиплым голосом поинтересовалась я.

— Необходимо было продемонстрировать монету, и ты её продемонстрировала. Так что задание считается выполненным.

— Ты спас меня, — тяжело дыша, посмотрела я на Золото. — Зачем?

— Я ведь пообещал позаботиться о твоем выживании взамен на дружбу, — мягко улыбнулся Металл.

— Спасибо, — вяло улыбнулась в ответ я, горбясь от жара в легких. — Если бы не ты, я бы утонула…

С минуту мы сидели молча. Золото поглаживал меня своей горячей ладонью по моей ледяной спине, отчего мне казалось, будто он меня прожигает. Заметив мою дрожь, он предложил принести мне мою одежду, но я отказалась, выказав желание вернуться к остальным участникам. Под всеобщим наблюдением, Золото, помогая мне подняться на ноги, приподнял меня за локоть, и мы поплелись в сторону участников. Пройдя мимо Металлов, Золото сел на свое место между Францием и Платиной, а я дошлепала заплетающимися ногами до Шарлотты, Пилар и Луны.

— Ну, ты даешь, — зашипела Пилар, подавая мне мои штаны, толстовку, носки и ботинки.

— Мы уже думали, что ты нас оставила, — тихо добавила Луна.

— Почему он тебя спас? — Задумчиво нахмурила брови Шарлотта.

— Не знаю, — пожала плечами я.

— Ты совсем сухая, — потрогав меня за волосы и предплечье, удивилась Луна.

— Я вот думаю, — поморщив лоб, продолжала Шарлотта, — тот факт, что Золото тебе помогает — как он повлияет на нас? Нас будут бояться лишний раз трогать или прикончат от зависти?

— В любом случае, это не пройдет стороной, — заключила Пилар.

Оставшийся день прошел словно во сне. После ужина я завалилась спать, попросив Шарлотту не смыкать этой ночью глаз. Девятый день для меня закончился физическим истощением и сильным шоком. Из-за приступов холода, я всю ночь проспала, не снимая толстовки и, плотно обмотавшись одеялом, с головой провалилась в забытье.

Глава 21

Десятый день без солнца, свежего воздуха и еды, которая способна была бы хоть как-то расшевелить на мои вкусовые рецепторы. Оставалось прожить еще два раза по десять дней, для того, чтобы попасть в мясорубку, из которой практически нереально выбраться.

Во время завтрака, ковыряя очередной серый брусок протеина, я вспоминала Эльфрика и голубое небо. Наверное, из-за цвета глаз мой дядя всегда ассоциировался у меня с небом. И вот сейчас я нахожусь под землей, в полной недосягаемости до небес, а из-за постоянного страха за свою жизнь мне начинает казаться, будто я становлюсь параноиком. С такими успехами, уже к двадцатому дню своего пребывания в Руднике, я, с вероятностью в сто процентов, рискую разработать в себе нервный тик.