Метаморфозы Катрин

Три больших помещения, по одному на этаж, метров по сорок-пятьдесят. В каждом по два окна-бойницы. Постройка старая, но не древняя. Похоже, начали строить еще до войны, в хорошие годы. А потом стало не до нее. Наверху сделана смотровая площадка. Тут можно будет иногда загорать. Ну, не принято здесь, я знаю, но не подхватывать же мне из-за моды рахит.

Классический пример в моем мире – Борджиа. Уж на что богачи и элита-элита, а рахитом болели как миленькие. Одной из причин ранней смерти Лукреции считают рахит. С ума сойти! Правильно, солнце она годами не видела, не дай бог кожа загорит! Одежда ее закрывала с ног до головы, лицо дамы тогда прятали от света. Ну, и что получили?

По башне гуляют сквозняки.

Все целое, мебели практически нет. Только в комнате на втором этаже стоит кровать, стол и два стула. Я так понимаю, сюда меня и хотели поселить. Прелестно!

Ну, вполне можно разбить помещение на две части. И нужно стеклить окна и обживать башню. На первом этаже сделать мастерскую для кружевниц. А часть комнаты выделить под спальню им же. На третьем в одной половине можно сделать жилье для леди Фай и ее ребенка, а во второй части поселить учителя.

На втором этаже нужно делать школу. Куда деваться-то? Полон замок детей. Конечно, институт я тут не организую, но хоть по минимуму, грамоту и зачатки математики. А там уж видно будет, кто из детей захочет учиться, кто нет.

Поделилась мыслями с леди Тарой. Она все одобрила, кроме школы. Ну, точнее – про школу просто промолчала. Явно мысль для нее кажется несколько странной. Договорились, что летом вызовет мастера-строителя, из тех, кто работают бригадами. И посчитает, сколько на что уйдет, осилим ли мы такой ремонт с остеклением. Печи можно будет ставить в перегородку. Так, чтобы одна была на две комнаты.

Приехали девушки-швеи. И с ними на телеге молодой крепкий парень. Лет двадцати пяти, не больше. Городской, по одежке видно. Или торговец из небогатых, или рыбак. Но скорее торговец. Лицо бритое. Рыбаки обычно бороду носят.

Все начали кланяться, но я поманила парня за собой, а девушкам скомандовала идти на кухню. Туда придет леди Росса и будет с ними разбираться.

Парня привела в кабинет. Не буду я на улице разговаривать. В башне, пока бродили, совсем промерзла. Пришлось позвать Фицу. Пусть присутствует.

– Ну, как тебя зовут?

– Симон я, ваша светлость.

– И что ты хотел, Симон?

– В городе слухи ходят, ваша светлость, что вы много меняете в замке, людей нанимаете. Я вот и подумал: может, и мне работка сыщется?

– Да мне хватает людей.

Но, с другой стороны, раз уж он здесь, нужно хоть спросить, что умеет. Не сейчас, так, может, потом понадобится…

– А что ты умеешь, Симон?

– Да что надо, ваша светлость. Ну, могу в Грижск ездить за покупками. Могу читать и писать, считаю быстро. Кое-что и руками могу. Немного плотничать умею.

– Считаешь быстро? Ну, это хорошо, но мне бы желательно семейного.

На колени кинулся!

– Ваша светлость, я женюсь хоть завтра, только работу с жильем дайте! Я на все вам пригожусь! Возьмите!

– Встань! Да встань ты, кому говорю! Неужели так работа нужна, что жениться готов? Да говори уже, не мнись!

Заговорил, и тут я поняла, что есть везение на этом свете! Вот точно – есть!

Родители у него лавочники, из бедных. Только-только на еду себе добывают. Он помогал в лавке с детства. А как подрос, в соседку влюбился. Такая же лавочка бедная, конкуренты родительские. И так они друг на друга уже три года смотрят. Родители и там, и там даже говорить о женитьбе не хотят. Его родители не велят бесприданницу в дом вводить.

О как! Местные Монтекки и Капулетти! Какие, однако, страсти-то!

– А невеста что?

– Так любит меня, ваша светлость, плачет. Она тоже в лавке у родителей работает, только вот годы-то идут, а родители только работницу в ней видят.

– Ну, за три года-то могли уже найти работу на стороне?

– Я и нашел один раз, и устроился хорошо. Думал, поработаю пару-тройку лет и скоплю на хижину. Да и заберу Лиру. Но родитель мой к купцу этому пришел и скандал устроил, мол, вышел из воли родительской. Ну, гвайр меня и уволил в тот же день. А ведь я работаю на семью, а платить-то мне никто не платит. Я уже думал-думал, может, в другой город нам податься, да Лира боится, что пропадем. Денег-то даже на дорогу нет.

– Ну, неужели совсем ничего не зарабатывают родители?

– Ну, не голодают, да и копейка у отца есть. Я же вижу, сколько чего продается. Но ведь если я женюсь, мне жену кормить нужно будет. А им – работника нанимать.

– Эк вам повезло-то с родителями! А не боишься без родительского благословения?

– Я, ваша светлость, ничего уже не боюсь. Больно папенька давит меня.

– А Лира твоя? Не побоится?

– А она вон сбежала из дома.

– Это как?

– Ну, вон в швеи пошла наниматься. Боится, что старой девой останется. Каждой женщине и семью хочется, и детей. А если вы меня возьмете, хоть кем, мы с ней накопим на домик-то…

– Чем родители торговали?

– Тканями и готовой одежей.

– Скажи-ка мне, Симон, а если покупатели богатые будут? Дворяне с капризами? Сумеешь поладить и обслужить?