Читаем Метаморфозы (СИ) полностью

А то что предлагается отдельными и особо продвинутыми "пользователями", по существу и как "достижение", означает на деле лишь деградацию и разрушение - внутреннего мира и внешнего мира человека, а следом и неизбежно и его общества - это есть нисхождение и никак не подъём - опускаться проще - усилия меньше, это означает изолировать сущность вопроса - разделять, как тотальное "равенство", это означает только брать - это не строить, не созидать, не отдавать и не затрачивать - это фундамент разрушения. И именно поэтому и "ума великого не надо", потому что проще свести к ничтожному и "простому", само и себе "понятному"... Ведь совсем не случайно, перед "Сизифом", касался статьи западного и прогрессивного "товарища" - почему? А он ведь там касается духовности - т.е. оперирует и опирается, ссылается и т.д. Но дело в том, что она существует для него где то там... в высоте, так сказать... но как понятие оторванное от действительности. Но духовность - это часть природы и определённая сторона жизни и не только человека - т.е. часть его стороны и жизни материальной, т.е. в том числе и той её стороны, что они вкладывают в понятие материальности и именно западная культура. Духовность - они говорят об этом, но... только одно но, то есть только тогда, когда они в этом нуждаются, только тогда, когда им надо, когда им плохо и когда у них что то не так. Они говорят об этом, но не знают и не понимают (а главное не желают понимать) с чем это соотнести материально - её свойства и значение - целесообразность - по отношению к человеку и ко всему остальному, т.е. к миру... в целом - они не в состоянии усмотреть когда рождается (и почему) рождается его целостность - т.е. где (и когда) самый широкий смысл (его существа), всеобщий и единый, совмещается и = его сущности (сути). Происходит собственно говоря то, что Жизнь вторгается, своей собственной неизбежностью, в то что чел. называет своей собственной жизнью и происходят изменения и они вынуждены говорить об этом - и... судят об этом, так как будто что то об этом знают, мало того, следуют нравоучения и здесь же продолжают диктовать, т.е. всё равно и по инерции и по своему соответствию... метаморфозы? Они действуют, но не знают и не понимают, что делают и к чему... чем не Сизиф? но что они точно знают (они почему то в этом уверены) так это себя - но свобода и... безответственность - они желают обвинять, но быть безответственными... театр абсурда. А к чему это всё? А к тому, что мы подошли к тому моменту в истории, к тому её перекрёстку, где объединяются, пересекаются и становятся явными, (т.е. доступными так или иначе, а это редкие моменты в истории и это правда) суть истории и суть материи, как его основной закон, в знании его и суть человеческая, как суть его будущего, тогда, когда человеку - возможно и является доступным (по причине существа происходящего) единство и сущность мира во плоти и его судьбе. Мы подошли к тому моменту, когда имеется возможность осознать, что такое Россия - как раз посредством её судьбы, единства, закона и истории, т.е. посредством сути этого процесса, у человека появляется возможность познать это всё и идею этого мира - существо его, как суть материи, её назначение, как её идею. Россия - это идея - идея будущего, существующего и существующая всегда, т.е. идея его вечной сути, единого мира - стремление к ней и обретение его - это идея неразрывности, это есть идея существа Жизни. Вот это находится и обретается, и является сферой деятельности (существа) сферы сознания и является целью осознания. А вот если этого не произойдёт... то что касаемо этого и этой сферы деятельности существа этого человека и сознания его, в процессе - в связи... приведу слова Олега Розанова, для примера - "...если пытаться развивать идею "русского национального государства" - мы Россию потеряем". И здесь ведь речь то, не совсем о национальном, а о том что над ним, т.е. речь о внутреннем содержании этого явления и его сути, как движения и прочее... Это озвучивание содержания почти и как бы непроизвольно (национальности, то ведь никто не отменял, равно как и идеи (существа дающее всему начало) её существа), но дело в том что мы её и не имели никогда в "собственности", потому что это не "собственность" и не может быть ею - если это будет так, то её просто не будет, но России - потому что мы только и имели то, как только возможность движения к ней, возможность созидания и осмысленности целей (когда у нас эту осмысленность отобрали, а по сути, своим предательством, т.е. этих идеалов, по существу расписались в своём бессилии и невозможности осмысления, т.е. предложить путь, а потому постарались убедить в обратном и прочее... посредством чего собственно и попытались прервать нить преемственности в основании самой России, а вот осознанно или неосознанно, это уже...). Мы шли и существовали посредством этого проведения и двигались рядом с ним, в неистовом стремлении воплотить в жизнь... она этим только и может быть и существовать. И если она не станет его знанием - достижением его осознания и отражением (ну хоть в какой то мере), то её и не будет, её смысла и её существа (потому что сущность и его движение едины и неотделимы друг от друга, вот вам и суть от аналогии с мифом Сизифа - они существуют, пока это имеет смысл и пока они едины - как только они разделяются - они бессмысленны в существе своём и тогда наступает-приходит...), но идеи

России - как существа её мира, а потому и
Святой
Руси.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Последний
Последний

Молодая студентка Ривер Уиллоу приезжает на Рождество повидаться с семьей в родной город Лоренс, штат Канзас. По дороге к дому она оказывается свидетельницей аварии: незнакомого ей мужчину сбивает автомобиль, едва не задев при этом ее саму. Оправившись от испуга, девушка подоспевает к пострадавшему в надежде помочь ему дождаться скорой помощи. В суматохе Ривер не успевает понять, что произошло, однако после этой встрече на ее руке остается странный след: два прокола, напоминающие змеиный укус. В попытке разобраться в происходящем Ривер обращается к своему давнему школьному другу и постепенно понимает, что волею случая оказывается втянута в давнее противостояние, длящееся уже более сотни лет…

Алексей Кумелев , Алла Гореликова , Игорь Байкалов , Катя Дорохова , Эрика Стим

Фантастика / Современная русская и зарубежная проза / Постапокалипсис / Социально-психологическая фантастика / Разное
Наблюдатели
Наблюдатели

Это история мужа и жены, которые живут в атмосфере взаимной ненависти и тайных измен, с переменным успехом создавая друг другу иллюзию семейного благополучия. В то же время – это история чуждого, инопланетного разума, который, внедряясь в сознание людей, ведет на Земле свои изыскания, то симпатизируя человеческой расе, то ненавидя ее.Пожилой профессор, человек еще советской закалки, решается на криминал. Он не знает, что партнером по бизнесу стал любовник его жены, сам же неожиданно увлекается сестрой этого странного человека… Все тайное рано или поздно становится явным: привычный мир рушится, и кому-то начинает казаться, что убийство – единственный путь к решению всех проблем.Книга написана в конце девяностых, о девяностых она и рассказывает. Вы увидите реалии тех лет от первого лица, отраженные не с позиций современности, а по горячим следам. То было время растерянности, когда людям месяцами не выплачивали зарплату, интернет был доступен далеко не каждому, информация хранилась на трехдюймовых дискетах, а мобильные телефоны носили только самые успешные люди.

Август Уильям Дерлет , Александр Владимирович Владимиров , Говард Филлипс Лавкрафт , Елена Кисиль , Иванна Осипова

Фантастика / Современная проза / Разное / Современная русская и зарубежная проза / Попаданцы
Разум
Разум

Рудольф Слобода — известный словацкий прозаик среднего поколения — тяготеет к анализу сложных, порой противоречивых состояний человеческого духа, внутренней жизни героев, меры их ответственности за свои поступки перед собой, своей совестью и окружающим миром. В этом смысле его писательская манера в чем-то сродни художественной манере Марселя Пруста.Герой его романа — сценарист одной из братиславских студий — переживает трудный период: недавняя смерть близкого ему по духу отца, запутанные отношения с женой, с коллегами, творческий кризис, мучительные раздумья о смысле жизни и общественной значимости своей работы.

Дэниэл Дж. Сигел , Илья Леонидович Котов , Константин Сергеевич Соловьев , Рудольф Слобода , Станислав Лем

Публицистика / Самиздат, сетевая литература / Разное / Зарубежная психология / Без Жанра