Метаморфозы: танцор

— Ты тратишь мое время ради того, чтобы нести эту муть? Еще чуть-чуть и я ткну кулаком в твою угрюмую рожу, Мор. И покажу тьму в тебе, а потом выбью ее вместе с зубами, — Глыба не на шутку завелся. — Давно пора, потому что ты уже всех достал со своими идеями и разговорами. Можешь помочь, помоги. Знаешь, как выжить, скажи. А не можешь сказать — сделай сам. Только какого демона ты нас за детей держишь?

Я хмыкнул, но возразить не успел.

— Молчи и слушай. Ты — чужак. Ты пришел ниоткуда, идешь в никуда, и нам с тобой по пути только стараниями Рорка. Тебе плевать на всех, у тебя свои счеты и нам до них дела нет, понимаешь? Нет дела. Нам бы просто выжить здесь, дождаться своих, разбить шаргов да уйти к Свету, причем в старости и под присмотром внуков. Вот и все.

И это Глыба, лучший из них. Неглупый. Сильный. Смелый. Харизматичный.

— Дурак ты, Логор. Конченый. Причем тут я вообще? Дело ведь не во мне, а в вас. И Свет — не в сердце, он — в правилах, которые вы учили с детства. Соблюдение этих правил и есть Свет. А нарушение — Тьма. Все сделал по правилам, но помер — молодец, ушел в Свете. Нарушил, но выжил — гад, посланец Тьмы. Спорить будешь?

— Я тебе все сказал, Мор, чего ты еще хочешь?

Логор встал из-за стола, всем своим видом показывая, что разговор закончен.

— Подожди, командир. В его словах что-то есть, и мне это кажется интересным. Я бы с ним к Рорка пошел. Чего-нибудь продал, кого-нибудь бы спас. А там глядишь, пару сизых морд прихватил бы да потолковал, — Меченый откинулся на спинку стула и положил сжатые в кулаки руки на потертую поверхность стола. — Очень я хочу с ними потолковать, командир. И если для этого надо сначала поторговать, так я поторгую, ты не переживай.

Глыба развернулся к капитану и пристально всмотрелся в суровое лицо лучника.

— Что мы теряем, командир? Мы уже все и так потеряли. Придут Высшие и нас повесят, всех. Его, — легкий кивок в мою сторону. — Само собой. Но и тебя, Логор, повесят. И меня, несмотря на все мои заслуги. И где там будет Свет, а? Мор предлагает выход. Не положено? Так Тьма с ним. Я бы попробовал. Чуть поправить план можно: прыгать в глотку к демону с закрытыми глазами — тоже не вариант. Но идти к Тхонга надо. Осторожно, небольшим отрядом, на пробу, так сказать. Я поведу.

— Смотри, Меченый. Головой ответишь, если людей потеряешь. Десяток солдат дам. И Мора забирай с глаз долой…

Что ж, пусть такая, но и это победа. Потому что пришло время менять правила. Не мне, я живу по своим принципам давно. Всем, но сначала им троим. Глыбе. Меченому. Тону Фогу. Иначе не выжить, иначе так и уйдут, глупо, но в Свете.

…

Уходили на следующее утро. Солнце еще только поднималось над неровной линией горизонта, еще подсвечивало багрянцем редкие облака, а небольшой отряд уже выехал из западных ворот города и двинулся в опасный путь. Шестерка лучников и шестерка копейщиков — вот и все наше сопровождение. Из них несколько человек — выходцы из Лаорисса, лаорцы, как они себя называли. Ну, лаорцы и лаорцы, словом больше, словом меньше, такие же люди. Двое из немногих оставшихся в живых охотников, взятые нами в качестве разведчиков. Тони, который совершал свой очередной обмен, только в этот раз он менял свою помощь на жизнь и свободу. Меченый во главе отряда. И я, само собой, куда ж без меня, потому что иначе вообще никто бы не пошел. Да и солдаты наотрез отказывались выдвигаться на юг, и только мое присутствие несколько смягчило обстановку. Маг все же, какой-никакой.

За кого я себя выдавал, к этому моменту знали все. Трудно не знать, учитывая мои подвиги в последнем бою и, особенно, в разборках с Алифи. Верили или нет — не знаю. Но нереальность происходящего заставляла людей придумывать объяснения. И рождались слухи, где пущенный мной был только одним из многих, причем не самым популярным. Большинство же считало меня не человеком, и не Высшим, а этаким метисом, плодом смешения крови Высшего и человеческой девушки. Причем отцом моим называли то Валлора, то лорда Толариэля, а то и самого Владыку Куарана, воспылавшего неожиданной противоестественной страстью к кому-то из своей прислуги. Нужно признать, что такой оборот был не хуже, а возможно, и лучше предложенного мной варианта, поскольку возносил меня на недосягаемую высоту и добавлял почтения. Вот если бы сразу такой слух запустить, глядишь, и не пришлось бы сражаться с тенями в том развороченном домике в Лоррах. Но все мы умны задним числом, ничего изменить было нельзя, а слух этот был мне по душе. Безумный, как весь этот мир. Нелепый. Противоречащий всем известным законам природы. Красивый. И я при малейшей возможности принимал возвышенно-одухотворенный вид, говорил с солдатами так, что любой Алифи подавился бы от зависти. «Долгие годы» дворцовой жизни лезли из меня витиеватыми оборотами, замысловатыми метафорами и никому не понятными аллегориями.