Метод «Джакарта». Антикоммунистический террор США, изменивший мир

‹…› Е. Армейское информбюро также сообщило, что десантники (RPKAD) на бронированных автомобилях на въезде в город Джакарта (дата не указывается) оказались блокированы в пригородной деревне девятью «ведьмами» из связанного с КПИ женского «Гервани». Они оскорбляли их и отказывались пропустить. После того как десантники вежливо попросили их посторониться и сделали предупредительный выстрел в воздух, «непримиримость этих девяти ведьм из „Гервани“ принудила военных к тому, чтобы вышибить из них дух».

3. Разное [sic!]. Положив начало, как мы предполагаем, массовому поветрию, Бандунг вчера переименовал часть своей главной улицы в бульвар Генерала Яни. Хорошо, что у него легко произносимое имя.

Грин{397}

Двадцать второе ноября

Бойолали. Вооруженные силы нашли, арестовали и казнили Дипа Нусантара Айдита, лидера Коммунистической партии Индонезии в Бойолали (Центральная Ява) утром 22 ноября. Айдит находился в бегах с тех пор, как понял, что военные разыскивают его.

Армия объявила, что Айдит сознался в планах захватить власть в стране, и эта новость позже была напечатана в Newsweek

. После выхода номера в Госдепартамент пришла телеграмма из посольства, в которой говорилось, что, по мнению персонала посольства, «невозможно поверить, будто Айдит сделал подобное заявление», поскольку, согласно версии военных, он якобы упоминал фальшивый документ, о котором «было совершенно точно известно, что он распространялся в рамках операции антикоммунистической черной пропаганды»{398}.

Тринадцатое декабря

Джакарта. В дни, последовавшие за 1 октября 1965 г., Франциска продолжала работать. Зайн остался не у дел, когда военные закрыли «Народную ежедневную газету», а Франциска по-прежнему ежедневно ходила в офис Ассоциации журналистов Африки и Азии, и сотрудники продолжали заниматься следующим номером, а также готовились к Конференции трех континентов, планировавшейся в Гаване в 1966 г. Несмотря на все происходящее, Сукарно и старейший лидер коммунистической партии Ньото умудрились провести конференцию в Джакарте, протестуя против военных баз США по всему миру, и Франциска помогала Afro-Asian Journalist

освещать ее в октябре{399}.

Однако Франциска знала, что по всей столице арестовывают людей. Некоторые ее коллеги, особенно журналисты, перестали приходить на работу. Тем не менее достоверная информация о происходящем практически отсутствовала. Все помалкивали. Никто не знал, кому можно доверять. Каждый вечер Франциска брала такси у самого офиса и ехала к их с Зайном дому в Ментенге. Так она жила два месяца, на протяжении которых мир левых интеллектуалов в Джакарте сжимался, как шагреневая кожа.

В четыре часа утра 13 декабря три человека постучали в дверь их дома и забрали обоих. Франциска и Зайн мирно позволили полиции себя задержать. Полицейские сказали Франциске, что ее ведут всего лишь на допрос и что очень скоро она снова будет дома, посадили их с Зайном в лендровер и повезли на площадь Независимости. Дети остались дома одни.

Вскоре после прибытия Зайна увели в другую комнату. Франциска увидела, как мужчина, входящий в другую дверь, начал снимать ремень. Она осталась с полицейским в комнате для допросов. Он достал пистолет и положил его на стол перед ней. Франциска перестала что-либо ощущать, уверенная, что умрет.

Ей как-то удалось все это вынести. Допрос был окончен. Он мог длиться один час или много часов. Франциска находилась в оцепенении. Ее отвели в кабинет военного врача, того, что лечил жен офицеров. Зачем она здесь? Может быть, чтобы ее убили каким-то другим способом? Затем привели Зайна — очевидно, чтобы они попрощались. Также было очевидно, что его пытали. Она видела скопления ожогов от сигарет у него на руках. Сколько всего их было, она не знала. Слишком трудно было сосчитать. Затем он ушел, и она осталась одна в кабинете врача.

Франциска томилась там восемь дней. По ночам спала на чем-то вроде скамьи — похоже, смотровом кресле, которое используют гинекологи. Она не ела и потеряла около пяти килограммов — она не знала. Она ничего не знала. В дневное время врачи игнорировали Франциску, очевидно не вполне понимая, почему она здесь находится, но зная, что она кто-то вроде коммуниста, следовательно, не заслуживает человеческого обращения.