Метод «Джакарта». Антикоммунистический террор США, изменивший мир

Однако пациентка, другая женщина, вероятно жена солдата, заметила ее.

Франциска плакала не переставая. Она не знала, где ее дети. Не знала, все ли в порядке с Дамаяти, Кандидой и Энтони или с ее младшим, Бенжамино. День за днем полицейские игнорировали ее слезы, но эта женщина заметила ее и спросила, что случилось. Франциска попыталась ей объяснить.

— У вас есть дети? — спросила женщина.

— Четверо! — ответила Франциска и снова разрыдалась.

Пациентка обернулась к врачу и закричала: «Почему вы не позаботитесь об этой женщине?!»

Доктор пошел на попятный и готов был допустить, что она принадлежит к роду человеческому. Он, видимо, позвал кого-то еще, потому что Франциску передали военному ведомству. Оказалось, что полиция неверно заполнила бумаги — и о ней забыли. Теперь ее забрали в женскую тюрьму. По-прежнему никаких контактов с семьей. В женской тюрьме Франциска познакомилась с девушкой лет девятнадцати, деревенской, беременной первым ребенком. Девушка подняла взгляд на Франциску — гораздо старше ее, уже 39-летнюю, воспитавшую нескольких детей — и не смогла сдержать слез. Она сказала Франциске, что ее муж убит.

Шестнадцатое декабря

Вашингтон, округ Колумбия. Американское руководство поддерживало тесный контакт с военными, дав им понять, что прямая помощь может возобновиться, если коммунистическая партия будет уничтожена, Сукарно смещен, а атаки на американские инвестиции прекращены. Поступление помощи также зависело от готовности Индонезии принять планы экономического развития, одобренные МВФ и США{400}.

Все руководство армии, согласно телеграмме, переданной в Госдепартамент в декабре, хотело знать, «насколько для нас выгодно раздавить КПИ»{401}. Это было очень выгодно.

Однако американская верхушка была крайне обеспокоена тем, что армейское теневое правительство до сих пор не отменило планы Сукарно отобрать собственность у американских нефтяных компаний, что являлось на тот момент важнейшим экономическим вопросом, далеко опережавшим по значимости все прочие. Они «прямо и многократно предупреждали формирующееся индонезийское руководство», что, если национализация продолжится, поддержка Вашингтона будет отменена, а сохранение военных у власти окажется под вопросом, что явствует из анализа рассекреченных сообщений, выполненного историком Брэдли Симпсоном. Белый дом подключил к этой схватке официальных лиц Австралии и Японии{402}. Они победили. 16 декабря 1965 г. победа была зафиксирована в телеграмме из Джакарты в Госдепартамент. Сухарто прибыл на совещание высокого уровня на вертолете, вошел в комнату и «кристально ясно дал понять всем собравшимся, что военные не потерпят необдуманных шагов против нефтяных компаний». После чего вышел

{403}.

Первое января 1966 года

Бали. Насилие пришло на остров в декабре. Создается впечатление, что оно началось на крайней западной оконечности Индонезии и двигалось на восток через главные населенные пункты: по всей Центральной Яве, в Восточную Яву и затем на Бали — как движение Солнца, только строго наоборот.

Бойня на Бали была, вероятно, самой ужасной во всей Индонезии. Когда начался новый год, остров содрогнулся от насилия.

Агунг Алит был всего лишь маленьким мальчиком, но знал, что его отец в розыске. Его отец Рака тоже это знал. Поэтому вместо того, чтобы спать дома, он ходил ночевать в ближайший индуистский храм. Агунг оставался дома. Когда он спал, люди приходили к ним домой ночь за ночью, рылись повсюду и допытывались, где Рака. Наконец они его схватили. Агунг не спал, и семья сказала ему, что отец ушел. Они не знали, когда он вернется.

Народ на Бали знал, что в том, как началось насилие, было что-то очень подозрительное. Людей убивали большими мачете. Мачете не местное оружие для этого острова. Балийцы используют клеванг, более узкий местный нож. Кто-то должен был привезти тяжелое оружие с другого острова. Как и повсюду, местные жители участвовали в убийствах. Агунг слышал, что его отца забрал сосед, знакомый их семьи.

Мачете прибыли примерно тогда же, когда на Бали развернулась военная антикоммунистическая кампания пропаганды, координируемая на уровне всей страны. Прошел слух, что женщины из «Гервани» собираются торговать собой, чтобы скупать оружие для коммунистического мятежа, соблазнять и кастрировать солдат. Команды пропагандистов прочесывали сельские районы, распространяя подобные слухи и вбивая людям в головы, что они неизбежно «либо на стороне Движения 30 сентября, либо поддерживают правительство в уничтожении Движения 30 сентября — не бывает нейтральной позиции»{404}.