Метро

— Я знаю, — спокойно сказал Дрон. — Я учусь у жреца, он показывает. На карте много ходов нет. Великий Червь делал новые ходы, а на карте нет. Даже тут, у нас дома, есть новые ходы — священные, а на карте нет. Люди машин делают карты, думают, ходы копают они. Глупые, гордые. Ничего не знают. За это Великий Червь их наказывает.

— За что наказывает? — не понял Артем.

— За гор… гор-ды-ну, — тщательно выговорил дикарь.

— За гордыню, — подтвердил голос жреца. — Великий Червь сотворил человека последним, и был человек самым любимым детищем его. Ибо другим не дал разума, а человеку дал. Знал он, что разум — опасная игрушка, и потому наказал: живи в мире с собой, в мире с землей, в мире с жизнью и всеми тварями, и почитай меня. После этого ушел Великий Червь в самые недра Земли, но перед этим сказал: настанет день, и вернусь. Делай так, как если бы я был рядом. И люди послушались своего создателя и жили в мире с землей, которую он сотворил, и в мире друг с другом, и в мире с другими тварями, и почитали Великого Червя. И у них родились дети, и у их детей родились дети, и от отца к сыну, от матери к дочери передавали они слова Великого Червя. Но умерли те, кто своими ушами слушал наказ его, и умерли их дети, и сменилось много поколений, а Великий Червь все не возвращался. И тогда один за другим перестали люди соблюдать его заветы и делать, как он хотел. И появились те, кто сказал: Великого Червя не было никогда и нет сейчас. И другие ждали, что Великий Червь вернется и покарает их. Спалит их светом своих глаз, пожрет их тела и обвалит ходы, где они живут. Но Великий Червь не возвращался и только плакал о людях. И слезы его поднимались из глубины и подтапливали нижние ходы. Но те, кто отказался от своего создателя, сказали: нас никто не сотворил, мы были всегда. Прекрасен и могуч человек, не может он быть сотворен земляным червем! И сказали: вся земля наша, и была наша, и будет, и ходы в ней сделал не Великий Червь, а мы и предки наши. И зажгли огонь, и стали убивать созданий, которых создал Великий Червь, говоря: вот, вся жизнь, что вокруг, наша, и все здесь только, чтобы утолить наш голод. И создали машины, чтобы убивать быстрее, чтобы сеять смерть, чтобы рушить жизнь, созданную Великим Червем, и подчинить его мир себе. Но и тогда не поднялся он из дремучих глубин, куда ушел. И засмеялись они, и стали дальше делать против того, что говорил он. И решили, чтобы унизить его, построить такие машины, которые повторяли бы обличие его. И создали они такие машины, и зашли в их нутро, и смеялись: вот, сказали, теперь можем сами управлять Великим Червем, и не одним, а десятками. И бьет свет из их очей, и гремит гром, когда ползут, и люди выходят из чрева их. Создали мы Червя, а не Червь нас. Но и этого не хватило им. Росла ненависть в сердце их. Решили они сделать так, чтобы разрушить саму землю, где жили. И создали тысячи машин разных: исторгающих пламя, и плюющих железом, и рвущих землю на части. И стали уничтожать землю и все живое, что было в ней. И тогда не выдержал Великий Червь и проклял их: отнял у них самый ценный дар свой — разум. Овладело ими безумие, обратили они свои машины друг против друга и стали убивать один другого. И уже не помнили, зачем делают то, что делают, но не могли остановиться. Так покарал Великий Червь человека за гордыню.

— Но не всех? — спросил детский голос.

— Нет. Были те, кто всегда помнил о Великом Черве и почитал его. Отреклись они от машин и света и жили в мире с землей. Они спаслись, и Великий Червь не забыл верности их, и сохранил разум их, и обещал отдать им весь мир, когда враги его падут. И будет так.

— И будет так, — хором повторили дикарь и ребенок.

— Олег? — услышав в детском голоске что-то знакомое, позвал Артем.

Ребенок ничего не ответил.

— И по сей день враги Великого Червя живут в прорытых им ходах, потому что больше негде им укрыться, но продолжают боготворить не его, а свои машины. Терпение Великого Червя огромно, и хватило его на долгие века человеческих бесчинств. Но и оно не бесконечно. Предсказано, что, когда нанесет он последний удар по темному сердцу страны врагов, их воля будет сломлена, а мир достанется добрым людям. Предсказано, что пробьет час, и призовет Великий Червь на помощь реки, и землю, и воздух. И просядет толща земная, и ринутся потоки бурлящие, и будет темное сердце врага низвергнуто в небытие. И тогда наконец восторжествует праведный, и будет счастье доброму, и жизнь без болезней, и грибов досыта, и всякого скота в изобилии.

Загорелся огонек. Артему кое-как удалось опереться спиной о стену, и теперь ему не надо больше было мучительно выгибаться, чтобы удерживать в поле зрения людей по ту сторону решетки.

На полу посреди комнаты, спиной к нему, сидел по-турецки маленький мальчик. Над ним возвышалась иссохшая фигура жреца, освещенная пламенем зажатой в руке зажигалки. Дикарь с духовой трубкой в руках стоял рядом, прислонившись к дверному косяку. Все глаза были устремлены на старика, который только что закончил свое повествование.