Между белыми и красными. Русская интеллигенция 1920-1930 годов в поисках Третьего Пути

Тут возникает страшный вопрос о преемственности власти: кто и как? И вот в этом вопросе у меня довольно твердый взгляд. Конечно, наступи этот момент – ликвидация коммунистов – тогда, когда единственными их преемниками смогли бы оказаться эмигрантские группировки, это было бы ужасно, это был бы новый Китай. Но эмиграцию нельзя сейчас уже вполне в одну кучу смешивать: имеются и новые побеги, крайне приемлемые внутри русским человеком, как мне приходилось и по Берлину наблюдать, и слышать, и читать. Сменовехизм сдвинул многое с мертвых точек. Если несколько лет назад назвать, скажем, Красную армию – русской армией значило почти навлечь на себя нарекания, как агента III Интернационала, то сейчас – пусть робко, шепеляво – эти мысли даже у Струве можно иногда отыскать.

Но под чем-то новым в эмиграции, под сдвигами я, конечно, имею в виду не «новую тактику» Милюкова или новое «откровение» Струве, а действительно что-то радикально новое. Имею в виду, во-первых, евразийство, которое каким-то новым словом, несомненно, является, крайне много делает в смысле установки нашего национального сознания, но склонно немножко запутываться в сложности своих построений и довольно беспомощно как практическое политическое начало.

Два последних недостатка, по-моему, отсутствуют у другого течения «национал-максимализма». При этом письме, г[осподин] профессор, я препровождаю Вам отчет о докладе князя Ю. А. Ширинского-Шихматова – лидера этого течения. Я, лично, разойдясь с коммунистами, понял, что органически подхожу именно к этому течению. Недавно мне привелось выступить на одном из политических собраний здесь (очень, очень многочисленных) и попытаться объяснить, кто мы. Я отметил, что нац[ионал] – максимализм – понятие родовое, видовым является нац[ионал]-большевизм, бесформенный и неопределенный в России и кристаллизующийся за границей в 2-х точках: в Вашей, г[осподин] профессор, и князя Ширинского. Разница по преимуществу тактическая: 2-ое течение отвергает лояльное вхождение в советский аппарат. Из идеологических расхождений между Вашим течением (основным и по времени и по распространению – так сказать, классическая линия национал-большевизма) и князя Ширинского можно отметить, как главное, отрицательное отношение к «западничеству». Прилагаемая брошюра кое-что в этом отношении пояснит.

Иногда я ставлю вопрос таким образом: сейчас два течения национал-большевизма разделены вопросом об отношении к власти. Ну а когда этого вопроса не будет, т[о] е[сть] советская власть падет, могут они слиться дальше воедино или тогда обрисуются более резко те расхождения, которые сейчас представляются незаметными? Как Вы думаете, г[осподин] профессор?

Иногда и другие мысли – утилитарного характера приходят в голову: предположим, я говорю с советским гражданином, признающим лояльность к власти, т[о] е[сть] Вашим последователем. Естественно, что у меня обнаружилось бы с ним бесконечное количество схождений и вот такой несколько парадоксальный вопрос – может быть, мое «анти» и его «про» нисколько не разводят нас в разные стороны, коль скоро основа одна и та же – извнутреннее, национальное осмысливание революции и общая цель – вывести ее в национальную форму развития. Может быть, я даже, будучи теоретически «анти», посоветовал бы ему многое «про» (с кое-какими пояснениями).

О моем выступлении было сообщено в «Днях» (№ 1303) и передовицей в «Последних новостях» (№ 2494), причем позиция со стороны этих газет занята выжидательно-нащупывающая.

Наше течение с громадным интересом читает все выходящее из-под Вашего пера. Боюсь, что мы все только мало в курсе Ваших новейших трудов. Ужасное расстояние разделяет нас – хочется прибавить, обратно пропорциональное нашим политическим воззрениям. Я лично со времени «Накануне» сожалею, что никогда Вас послушать не приходилось.

Разрешите, г[осподин] профессор, пожелать всего хорошего Вам, и если бы Вы сообщили нам Вашу точку зрения на наше течение, то был бы заранее благодарен.

С совершенным и искренним уважением

Н. Былов.

P. S. Одновременно посылаю Вам нашу брошюру и одно из воззваний. Н. Б.»[357]

Письмо Н. В. Устрялова Н. Н. Былову

«Харбин, 9 апреля 1928 г.

Многоуважаемый Collega!

Я получил Ваше письмо от 2 марта 28 года, а также брошюру «Национал-максимализм и национал-большевизм». Спасибо.

По существу могу сказать, что Ваше письмо, как «человеческий документ», значительно интереснее брошюры. Последняя произвела на меня впечатление чего-то столько же претенциозного, сколь сумбурного. Есть в ней нечто от политического полусвета, весьма вообще шумящего за последние годы. Ряд, по-моему, правильных утверждений, но преподнесенных в форме идеологической окрошки, пересоленной и переперченной. Похоже на литературные упражнения начинающего студента. Не следовало печатать это откровение кн. Ширинского.