Между белыми и красными. Русская интеллигенция 1920-1930 годов в поисках Третьего Пути

Неприятный душок доморощенной философии «иудаизма» в брошюре. Очень неудачны и неуместны никого не способные пленить намеки на «связи» национал-максималистов в России. Вообще, необходимо, прежде всего – больше скромности и самокритики в публичных выступлениях. Простите за откровенный отзыв.

Что касается Вашего письма, – оно несравненно содержательнее и интереснее. Ваша краткая автобиография достаточно драматична, и Ваши вопросы очень серьезны. И, конечно, это не только Ваша автобиография и не только Ваши

вопросы: в них светится «философия эпохи».

К сожалению, географическое расстояние, нас разделяющее, а также некоторые другие основания, препятствуют более обстоятельному обмену мнениями. Я затрудняюсь высказываться по существу затронутых Вами проблем, не будучи ближе знаком с течением, Вами представляемым. Могу лишь отметить, что не разделяю Вашей концепции «ухода мавра – падения советской власти». Действительность представляется мне гораздо более сложной и русский революционный процесс – более длительным, органическим и своеобразным. «Помочь мавру уйти» – эта формула слишком обща и недостаточно конкретна.

Вместе с тем, не вижу оснований отрицать, что у меня с Вами – целый ряд идейных созвучий, открывающих возможный путь к взаимопониманию в будущем… если оно у нас есть.

Буду очень благодарен за присылку документов и материалов, характеризующих Ваше течение. Одновременно с этим письмом посылаю Вам три свои книжки.

С искренним приветом Н. Устрялов»[358].

Письмо Н. Н. Былова

«Глубокоуважаемый Николай Васильевич!

Сильно запаздываю с ответом на Ваше письмо. С одной стороны, не хочу навязываться Вам в «постоянные корреспонденты», – вероятно, у Вас их тьма, и я знаю, как это способно отрывать от литературных и научных трудов. С другой стороны, у меня была и есть туча паспортных и визовых неприятностей: на меня ополчился здесь пестрый эмигрантский фронт от Трепова до Милюкова, вперемежку с агентами контрразведок и прочими джентльменами. Решили выпроводить из Франции (что, в конце концов, и сделают). – Как, служил в торгпредстве? И в «Накануне» пописывал? А сейчас вместо того, чтобы стать на коленки и кланяться, исповедует ересь национал-максимализма?.. Не потерпим!..

В главе материалов о нас высылаю «Бюллетень советской эмиграции». – Есть здесь несколько человек, мыслящих себя по-советски, но с коммунистическим правительством не ладящих, – так вот всем им в эмигрантских учреждениях открыто говорят: «Всех вас, голубчиков, слопаем, ибо никакого запаха Советов не переносим». Ну, Бог с ними, это все старо и неинтересно. Интереснее для нас оказалось то, что представители советской эмиграции, познакомившись со всеми парижскими политическими течениями, свои симпатии остановили на нас (расходясь во многих идеологических вопросах). Не чувствуется совершенно та страшная пропасть, которая навсегда вырыта между эмиграцией и Россией. Это говорит за то, что национал-максималисты проделали большую работу над самим собой, своим сознанием и вырвались из эмигрантского стана.

Я прочитал (многое перечитал) все, что Вы прислали. Спасибо большое. Произвело впечатление Ваше предисловие ко 2-ому изданию «Под знаком революции» (первое я давно знаю). Я вполне разделяю Ваши чувства. Оттолкнувшись от этого эмигрантского берега, я тоже чувствовал и чувствую себя совершенно послереволюционным россиянином. Вот опять только скажу, что и в предыдущем письме: сменовехизм, ставший на очень хороший и правильный путь, сам себя губит путами лояльности к правительству. Лояльность была уместна в первый период нэпа, при жизни Ленина, когда можно было ждать многого дальнейшего. Это не оправдалось, и теперь лояльность не дает сменовехизму возможности развиваться дальше, а дальнейшее развитие необходимо. Вы, описывая Ваше путешествие в Москву, говорите: «Пора отойти от нашего традиционного поплевывания и отрицания правительственной верхушки». В общем-то пора и давно пора, но зачем же «пора» именно теперь, когда правительство как таковое только невольно и нехотя национально и когда, оно в настоящем задерживает дальнейшее поступательное движение послереволюционных процессов.

В этом вопросе у нас с Вами, Николай Васильевич, расхождение, хотя повторяю, что сам по себе вопрос о признании власти является второстепенным по сравнению с другими вопросами. Основа же у нас – общая.

Теперь о нас, «национал-максималистах». Разрешите обидеться за Ваши отзывы о кн[иге] Ширинского-Шихматова. Согласен, что брошюра, прежде Вам посланная, страдает многими редакционными и стилистическими недочетами. Слишком много формулировок и почти без подведения к ним дано на нескольких страницах, и это создает впечатление «окрошки». Но зато существо! Мне кажется, что тот отзыв, который был в «Руле» (препровождаю Вам), правильно, хотя и вкратце, отмечает новое политическое естество, – я бы сказал, стройно складывающееся мировоззрение, которое явственно выступает из всего.