Между буйством концепций и реальностью перемен. Современники К. Маркса о его практической деятельности

Одновременно с разъяснением целенаправленности практической деятельности человека, Гегель указал, что эта деятельность подразумевает определенный инструментарий. Он подверг критике субъективистскую иллюзию о том, что для достижения цели необходимо отбрасывать средства, отметив: «Понятие есть не только некоторое долженствование и стремление, но, как конкретная тотальность, тождественно с непосредственной объективностью… субъективность конечного понятия, презрительно отметая средство, не достигла в своей цели ничего лучшего»[48]

. Исходя из практической деятельности, соответствующей концепции целенаправленности, Гегель в данном случае под терминами «понятие» и «субъективность конечного понятия» подразумевает «субъект». Он подвергает резкой критике концепцию Канта и некоторых других мыслителей, подчеркивающих важность цели и совершенно забывающих о средствах. Гегель утверждает, что детерминация средств является «началом реализации» поставленных целей, важнейшей вехой на пути единения субъекта и объекта. Только после определения средств, представляющих собой опосредованный продукт в рамках практической деятельности, может быть устранено «отторжение» субъекта и объекта и достигнута их тождественность.

При объяснении смысла и местоположения категории «средства» в рамках практической деятельности, Гегель превращает логизацию практики в некий вывод, представляющий собой усредненный набор подходящих средств. Он заявляет: «Цель связывает себя через средство с объективностью, а в объективности – с самой собой. Средство есть средний член умозаключения»; «Средство есть внешний средний член умозаключения – осуществления цели»[49]

. Несомненно, логические нормы имеют прикладной смысл только в рамках логической дедукции, а средства будут представлять общий практический вывод. Иными словами, лишь в ходе дедуктивной практической деятельности возможно выполнить сочетание субъекта с объектом, достигнуть их полноценного слияния. Из общего процесса целенаправленной деятельности – то есть из практики – можно видеть, что средство – это всего лишь одно из звеньев сложной цепи. Тем не менее при рассмотрении конкретного, ограниченного целью, вида деятельности оказывается, что средний член, как средство для проведения слияния, должен сам по себе представлять комплексную цель. Кроме того, средства имеют гораздо более длительный период существования, чем ограниченная цель, обеспечивая, таким образом, ее многократное достижение. Поэтому средство – явление несравненно высшего порядка, нежели внешняя ограниченная целенаправленность.

Также Гегель отмечает, что развитие практики имеет важные вехи сообразно развитию средств; безграничность процесса единения субъекта и объекта, а также самоотрицание промежуточной среды определяет «безграничный прогресс опосредованного». Таким образом, мыслитель приходит к следующему выводу: кроме субъекта, «все объекты, в которых осуществляется внешняя цель, суть в такой же мере лишь средства к цели»[50].

В-четвертых, практическая деятельность человека является объективной вещью в рамках системы свободного тождества с учетом субъективности; она включает в себя теорию и находится выше нее.