Между львом и лилией

Подумав, я оставил дозор у истока Ниагары, решив, что они пойдут именно этим путем. И, как видим, не прогадал – менее чем через час они будут здесь. По словам разведчика, с ним небольшая свита – большая их часть по виду французы, но есть и другие – те самые в странной пятнистой форме, а также несколько гражданских лиц. «Ну что ж, самоуверенность до добра не доводит, мсье губернатор», – подумал я, а вслух, да и то вполголоса, произнес лишь:

– К бою!

И мои люди рассыпались по лесу так, что их с дороги было практически не заметить, а нам было все как на ладони.

24 июля 1755 года. Где-то на реке Ниагара. Капитан 3-го ранга Хасим Хасханов, позывной «Самум»

Хас ехал, мерно покачиваясь в седле и глазея по сторонам. Их кавалькада размеренно двигалась по восточному берегу Ниагары в сторону форта Денонвилль, где, по словам губернатора, их ожидает корабль. Была возможность пройти по Ниагаре на баркасах, протащив их волоком в районе водопадов, но губернатор отказался. Ему претило, как простому рыбаку, сидеть в утлой лодчонке без какого-либо комфорта. Поэтому выбрали конный путь.

Неспешность же кавалькады была вызвана тем, что большинство людей Хаса были знакомы с лошадью исключительно по фильмам с ковбоями, и по девочкам с лошадками у метро, просящим деньги на прокорм этих самых лошадок. Хас смотрел на свое воинство, и на ум ему приходил один из указов Петра I: «Морякам верхом на лошадях в расположение конных частей являться запрет кладу, ибо они своей гнусной посадкой, как собака на заборе сидя, возбуждают смех в нижних чинах кавалерии, служащий к ущербу офицерской чести»[150].

Их отряд был небольшим. Взвод легкой кавалерии, взвод морской пехоты, губернатор с малой свитой и его группа. По нынешним временам, когда большие боссы предпочитали путешествовать с пышным кортежем и эскортом, это был очень маленький отряд.

В Дюкене же все дела были сделаны. Павших после битвы похоронили, раненых оставили для излечения. Вопрос встал, что делать с пленными англичанами, коих набралось достаточно внушительное количество. Хас чуть было не предложил идею концентрационных лагерей, злорадно скалясь и думая, что бумеранг в жизни имеет место быть. Все-таки первые концентрационные лагеря изобрели американцы в период Гражданской войны, а англичане массово внедряли их уже во время войны англо-бурской, причем впервые в них сидели женщины, дети и старики. Но затем Самум подумал, что печально будет войти в историю, как человеку, изобретшему первый в мире концлагерь, и решил эту идею не озвучивать.

Своих индейцев он оставил в Дюкене. Ему стоило больших трудов уговорить их остаться. Воины рвались сопровождать его, особенно молодняк. Пришлось воспользоваться своим правом военного вождя, объяснить, что военное положение никто не отменял, и он пользуется всей полнотой власти, а потом «наложить вето на табу». Но он пообещал послать за ними, как только ситуация на местах прояснится.

Неожиданно Хаса как будто что-то толкнуло. Он тревожно вскинулся, привстал в стременах и закрутил головой по сторонам. Все было тихо и спокойно. С одной стороны река, с другой лес. Тишина и лепота. Даже птицы в лесу не пели. Было слышно убаюкивающее журчание реки, дуновение ветерка и мерный цокот копыт. Стоп! Птицы не поют! Хас еще раз привстал на стременах, негромко свистнув, привлекая к себе внимание, и, увидев, что группа посмотрела на него, показал рукой знак «внимание». Никто ничего не понял, но все подобрались и переложили оружие под руку. Хас теперь ехал, всматриваясь в лес до рези в глазах, но разглядеть так ничего и не смог. Впрочем, чуйка его уже вовсю вопила об опасности…

Внезапно он увидел, как на опушке леса появился небольшой туман и, прежде чем он понял, что это значит, его мозг уже отдал команду, и он заорал «K бою!», одновременно давая шенкелей и свешиваясь на бок лошади, прикрываясь ей от стрелков. А впереди уже валились из седел всадники…

Тогда же и там же. Старший мичман Алексей Каширин, позывной «Кошмар»

Алексей сидел на лошади, всем своим видом являя полную иллюстрацию к знаменитому указу Петра «…и посадкою своею гнусною, аки собака на заборе…». Верхом он ездить не умел от слова «совсем». Впрочем, со своим конем он договорился достаточно быстро, прикормив и запугав его. Кнут и пряник… Классика…

Пару уроков верховой езды ему дали индейцы. К ним он пошел после того, как Хас, к которому он обратился первым, принял профессорский вид и нудным голосом стал читать ему лекцию из серии «если вы хотите обогнать впереди идущее лошадиное транспортное средство, включите левый поворотник, убедитесь, что вас в этот момент никто не обгоняет, и потяните поводья влево». Впрочем, Хас стебался недолго, дав все же потом Алексею несколько дельных советов.