Между львом и лилией

– Майор, а что вы хотите для себя лично? Для себя и для ваших людей. Могу предложить вам и вашим людям дворянство, если вы согласитесь принять французское подданство.

Улыбка русского майора стала еще шире.

– Спасибо, мсьё маркиз! Но все мои люди уже дворяне, согласно русской Табели о рангах[141]. Кроме того, знаете ли, родину не выбирают.

– Тогда как я вас смогу наградить?

– Мы хотели бы отправиться в Квебек, вместе с нашими индейцами.

– Вашими индейцами?

– Они теперь такие же наши, как и мои люди. То же и про наших англичан. И нашего немца.

Когда Робинсон переводил эти слова, его лицо разгладилось – он понял, что его не бросят.

– Тогда я готов обеспечить вам питание – для вас на офицерском уровне, для индейцев – по нормам для солдат. И, кроме того, я могу предоставить вам жилье в Квебеке. Если хотите, можете остаться там жить.

– Спасибо, но рано или поздно нам бы хотелось вернуться на Родину, в Россию.

– Вместе с индейцами?

– Если они этого захотят.

– Тогда давайте сделаем так. Послезавтра мы уходим в Квебек. Если вы согласитесь нас сопровождать, я буду очень рад.

– Мы сами собирались вам это предложить. Тем более что не исключено нападение англичан на ваш конвой – насколько нам известно, к северу от Дюкени действуют отряды массачусетской, нью-йоркской и нью-гемпширской милиций. А особенно последние – достойный противник.

– Хорошо. Но, майор, не забудьте – я все еще ваш должник. А я не люблю оставаться в долгу. Так что давайте вернемся к этому разговору в Квебеке.

Интерлюдия

Одна из арабских республик, 20… г. Полковник Владимир Мотовилин, позывной «Сёрфер»

– Дебилы хреновы!!! – Мотовилин в гневе сломал в руке пластиковую ручку и, бросив ее остатки на стол, выскочил из машины управления БПЛА, куда его позвал Женя Петров, командир расчета.

Женя Петров пожал плечами и отхлебнул кофе из пластикового стакана. Когда пришло радио от Хасханова о том, что группа приняла бой, он сразу же отправил матроса Митю за Мотовилиным. Тот моментально прилетел в машину и сразу же связался с Хасхановым.

К этому моменту группа уже вела полноценный бой, причем находилась в полуокружении. При помощи глаголов и неопределенных артиклей Мотовилин пытался узнать у Хасханова, где тот умудрился найти два десятка пикапов и целую роту боевиков, за каким хреном он попал в такую ситуацию, и как он собирается из нее выбираться. Попутно полковник несколько расширил теорию Дарвина, объяснив Хасханову, что тот произошел вовсе не от обезьяны, а от однополого неравного брака человека и животного класса парнокопытных семейства лошадиных вида Equus asinus asinus (или осла по-простому), и при этом тут же отнес Хасима к виду Rangifer tarandus

(известному также как северный олень), чем поставил в тупик мировую науку, в частности ученых-зоологов.

Буквально через минуту Мотовилин опять заскочил вовнутрь и, обращаясь к Жене, спросил:

– Есть новости от Самума?

В его голосе была нешуточная тревога.

Женя отрицательно покачал головой.

Сёрфер схватил рацию:

– Самум – Сёрферу! Самум – Сёрферу!

– Самум – да, – отозвалась радиостанция голосом Андрея Пилецкого.

– Как обстановка у вас?

– Ведем бой. Противник пытается прижать огнем и сблизиться.

– Чем вам помочь?

У Мотовилина не было даже резервной группы под рукой. Направление не считалось перспективным и держать на нем две группы смысла не было. Он вызвал по телефону ближайшую группу, но пока она погрузится, пока в ночи доедет… это время. А времени у Хасима как раз и не было.

– Нужна авиация. Дайте нам авиацию.

Мотовилин отложил гарнитуру и связался по телефону с группировкой. Но командующий тактическим направлением наотрез отказался давать вертушки, ссылаясь на запрет командующего группировкой, а также на то, что пилоты имеют малый налет ночью и рисковать машинами он не будет.

В ходе трехстороннего телефонного моста между Мотовилиным, Хасхановым и командующим тактическим направлением выяснилось, что командующий вертушки выделять не хочет, типа они ночью не летают, на что Хасханов резонно возражал, что лично видел на аэродроме «двадцать восьмые», а они как раз таки летают ночью[142], а Мотовилин, заведенный уже не на шутку, при помощи все тех же глаголов и неопределенных артиклей начал объяснять командующему, что ему придется выделить все-таки борта, или Мотовилин лично его погонит в бой на деблокирование группы. Услышав вышеуказанные выражения, командующий несколько засмущался. А поняв, что Сёрфер в запале может расширить теорию Дарвина еще больше, борт выделить пообещал. Мотовилин, Герой России и полный кавалер ордена Мужества[143], пользовался авторитетом не только у себя в системе.