Между Ницше и Буддой: счастье, творчество и смысл жизни

Мнение это, впрочем, ошибочно; если мы хотим установить подобный контакт с другим, мы должны быть на то внутренне настроены, должны быть готовыми и уметь выстраивать отношения не на песке и одних лишь поверхностных точках соприкосновения. Их фундамент должен пролегать на уровне самого важного для обоих людей, и к этому необходимо периодически обращаться.

Одна из причин, почему сейчас это удается все тяжелее, объясняется некоторыми особенностями восприятия. Дело в том, что наше отношение к людям подчиняется тем же базовым принципам оценки, что и отношение к любым предметам. Дефицит и редкость возносят и несправедливо возвеличивают ценность объекта. Избыток – а в особенности чрезмерность – значительно снижают ее, равно как и желание вступать с ним в какое бы то ни было серьезное и осмысленное взаимодействие.

В силу этого эпидемия отчуждения и девальвации индивида поражает сильнее всего мегаполисы и набирает обороты под воздействием социальных сетей. Чем гуще и душнее толпа, тем ниже цена одного контакта. Люди становятся все более взаимозаменяемы, мотивация и вероятность установить глубокую связь падают – все это подпитывает чувство одиночества. В духе этих наблюдений выразился римский полководец Сципион Африканский, произнёсший более двух тысячелетий назад: «Никогда я не бываю менее одинок, чем когда остаюсь один».

Все описанные здесь формы одиночества есть неудовлетворенная потребность человека во взаимосвязи с чем-то. Моральное одиночество – это отчуждение от нашей творческой энергии, которая лишена опор в виде прочных установок по преобразованию себя и окружающего мира. Едва ли не каждый человек на свете, испытывающий одиночество и полагающий, что ему не хватает связи с другими живыми существами, заблуждается на этот счет. Он не составил для себя карты, не задал ориентиров, не проложил маршрута, не сформулировал смыслов, и потому ничто толком не связывает его с широким контекстом действительности, внутри которой он, естественно, ощущает свою потерянность. Путь преодоления морального одиночества и есть, в сущности, путь предлагаемый в этой книге: самопознание, самоосвобождение и самосозидание.

Онтологическое одиночество – это сама наша индивидуальность и неповторимость, отличие от окружающего мира и несводимость к нему. Причиной для страдания оно становится, лишь если мы неверно понимаем природу этого фундаментального обстоятельства, подходим к нему с ложными ожиданиями. Мы считаем желательным преодоление того, что является условием существования нас самих и всего мира, редко осознавая, что чем более мы едины и тождественны с бытием, тем ближе к смерти, к личному несуществованию.

Равным образом, чем чрезмернее наше слияние с другими, тем меньше мы существуем сами, тем меньше наша свобода и сила, тем тавтологичнее и бледнее реальность. Оторванность от бытия делает возможными нас самих и все вокруг, в противном случае мир представлял бы собой однородную и застывшую массу идентичную в каждой своей точке. Каждая сущность в этой Вселенной должна быть отделена от прочих, оставаясь с ними в родственной связи, иначе ничто не могло бы существовать, вернее, между бытием и небытием не было бы ни малейшей онтологической разницы. В этом смысле мы одиноки в этом мире – и это означает, что мы существуем, а не растворены в безликой гомогенной массе. Мы одни – и это означает, что мы свободны и полновластны. Мы одни – и это означает, что наш опыт уникален, ибо неповторим и непередаваем.

Последние затронутые здесь формы одиночества, социальное и эмоционально-духовное, представляют собой нехватку чужого присутствия. Несомненно, это сильная потребность, и для большинства из нас человеческое тепло является важнейшим компонентом как счастья, так и телесного и душевного здоровья. Сторониться его не нужно, но намного чаще встречается куда более опасная противоположная крайность: чрезмерная тяга к другим и неумение быть одному. Она делает нас опасно зависимыми и, что самое страшное, не позволяет выковать те условия, которые действительно необходимы для полноценного существования.

Неумение использовать положительное содержание одиночества, непонимание его природы и сопротивление сдерживают нас и мешают счастью. Это же в полной мере справедливо в отношении двух других основополагающих феноменов с довольно дурной репутацией: времени и смерти. К ним мы и обратимся прямо сейчас.

Время, смерть и три урока от Будды, Ницше и Хайдеггера

В древнегреческой мифологии был бог времени Кронос – он пожирал своих детей. Время и поныне продолжает делать это с каждым из нас. Оно дает жизнь и отнимает ее, оно изумляет и ужасает, мы то хотим ускорить его бег, то замедлить; одни события мы мечтаем утопить в его темных водах, а другие, напротив, вырвать из цепких лап или же бессильно пытаемся удержать их в вечном настоящем. Время есть исток бесчисленных казусов и противоречий, и особенно среди них парадоксально взаимодействие времени и личности.