Между Ницше и Буддой: счастье, творчество и смысл жизни

Так, для философского мышления первостепенен макроанализ – изучение связей и проверка соответствий в предельно широком контексте нашего опыта, одновременное обозрение огромного множества крупных информационных блоков и отношений между ними. Философия является интегративным исследованием, которое соединяет воедино весь массив имеющихся у нас данных из всех научных и ненаучных источников. Это позволяет сделать самые важные для жизненной практики выводы о сущности мироздания, нашем месте в нем, сформулировать ценности и цели и расставить между ними приоритеты.

Можно сопоставить ее с попыткой окинуть взглядом, удержать в уме и проследить структуру всей вселенной – вселенной нашего опыта. Масштабы задачи таковы, что мы вынуждены абстрагироваться от деталей и замечаем в рамках этого процесса лишь наиболее часто повторяющиеся и самые крупные объекты и связи между ними. Только так мы оказываемся способны пробиться к наиболее общим и одновременно значимым проблемам.

Математическое и естественно-научное мышление, напротив, зависят в большей мере от микроанализа – им требуется предельно детально изучить отдельную сферу или чаще пласт опыта. Хотя способности к обеим операциям у человека могут быть развиты хорошо, чаще всего природа подобной щедрости не проявляет. Это объясняет давно замеченный факт пресловутой глупости умных людей, детской наивности многих ученых в вопросах частной жизни, философии, психологии и так далее. С другой стороны, становится понятно: нет никакого парадокса в том, что немало гениальных мыслителей и творцов были или малоспособны к естественно-математическим наукам или просто-таки безнадежны в них (например, Карл Густав Юнг).

У аналитических и синтетических способностей много режимов и видов помимо приведенных выше, но их обсуждение не представляет интереса для разбираемой темы. Важно здесь ясно понимать, что хотя применение ума и сводится к одним и тем же процессам, они протекают у человека с разной эффективностью в различных плоскостях и масштабах. Зачастую можно наблюдать, как человек, глубоко проникший в тайны природы, оказывается слеп к тому, что происходит в его собственной душе и душах ближних и совсем не умеет устроить своей жизни, проявляет озадачивающее тугодумие в «практических» и «гуманитарных» вопросах. Добившийся столь многого на одном творческом поприще, он обнаруживает беспомощность или посредственность за его пределами.

Привычка воспринимать способность суждения как монолит – это одна из стойких иллюзий, уже не раз подводивших человечество. Тысячи лет люди делали из успешных и победоносных полководцев государственных лидеров только лишь затем, чтобы с изумлением обнаружить их полную неспособность руководить обществом. От успешных администраторов и тонких политиков ждали блестящих военных стратегий – и вновь тщетно, они терпели одно поражение за другим. В равной мере нередко полагали, что физики и математики одарят нас ценными жизненными советами, а философы откроют тайны власти над материей.

Человечество, таким образом, часто ошибается дверью и обращается к столяру вместо ювелира (и наоборот) на том лишь основании, что оба, в сущности, работают руками. Тенденция сбивать ум, талант и успех в кучу наблюдается не только в столь возвышенных сферах, но и хорошо заметна во внимании, с которым человечество сегодня прислушивается к «экспертным» мнениям спортсменов и кинозвезд по вопросам науки, политики, экономики и философии. Вопреки народной мудрости, умный человек вовсе не умен во всем, так же как талантливый – не талантлив во всем.

Одним из первых титанов мысли, кто на своем горьком опыте узнал, что умен и талантлив он далеко не во всем, был Платон – блестящий мыслитель и ключевая фигура всей западной философии. Долгие годы вынашивая концепцию идеального государства, в возрасте 38–39 лет он по приглашению друга отправляется в Сиракузы, чтобы стать государственным деятелем, воспитателем и советником молодого правителя Дионисия Старшего.

Наконец-то, казалось бы, его светлый ум может быть применён на практике и начать строить новую реальность по прекрасным чертежам. Предприятие, однако, обернулось не просто провалом, а трагедией. За приблизительно год пребывания в Сиракузах Платон настолько надоел владыке, что по его приказу был выслан из Сицилии и продан в рабство (первоначальное распоряжение было убить его, но исполнитель не осмелился это сделать), из которого он потом был выкуплен учениками. Платон, впрочем, был не робкого десятка и не признал поражения: еще дважды он приезжал в Сиракузы (уже к Дионисию Младшему) с той же целью – и вновь абсолютно безуспешно, хотя и без столь драматических последствий.

Две причины глупости