Между Ницше и Буддой: счастье, творчество и смысл жизни

Если мозгу кажется, что мы чуточку поднялись в иерархии группы, то нас вознаграждает дофамин – главное вещество положительных переживаний. Одновременно серотонин тормозит негативные эмоции, делает мир менее угрожающим, а нас увереннее. Наконец, даже побуждающий к борьбе за место под солнцем тестостерон напрямую задействует центры удовольствия в мозге (рецепторы к нему есть в вентральной покрышке и прилежащем ядре).

С другой стороны, если нашим бессознательным датчикам почудилось противоположное, радости становится меньше, угроза повышается, а уверенность в себе падает вместе с обеспечивающими их веществами. Власть и статус есть наркотики в самом прямом смысле слова, это сладкий химический коктейль, который никогда не утоляет жажды.

Человек особенно охоч до этого напитка по целому ряду причин. Прежде всего, наши основные потребности удовлетворены в той мере, в которой животным и не снилось. Что важнее, они имеют свои естественные пределы. Вы можете набивать себе живот, услаждать глаза, уши и другие части тела, но очень скоро чаша наслаждений будет заполнена до верхов. То же самое относится к безопасности, укрытию, теплу – любым другим базовым потребностям. У потребности же в статусе и престиже, во власти над умами и телами нет потолка и быть его по определению не может. Вдобавок ко всему эти блага, как уже упоминалось, обычно прокладывают путь ко всем остальным.

Вспомните тот момент в подростковом возрасте, когда человек становится более стеснительным, эмоционально нестабильным, проявляет возрастающее внимание к мнению окружающих, своему внешнему и интеллектуальному облику, и прежде всего, среди сверстников. Всплеск половых гормонов сочетается здесь с достижением порога в развитии медиальной префронтальной коры мозга, которая занимается вместе с миндалиной отслеживанием нашего социального положения. Тут-то каждый из нас полноценно регистрируется в этой Большой игре статуса, которая с тех пор так или иначе становится для большинства главным занятием в жизни, сознают они это или нет.

Человеческий мозг – самый сложный на планете, и то же можно сказать о нашей социальной структуре, поэтому Большая игра homo sapiens куда изощреннее, многомернее и интереснее, чем у животных. Мы вписаны не в одну иерархию, а в десятки и сотни одновременно, в каждой из которых обладаем различным положением.

Допустим, некий Иван Иванович работает грузчиком, и в социально-экономической иерархии общества он в самом низу. В кругу коллег он скорее ближе к серединке – не душа компании, но и не изгой. Одновременно он лучший игрок в футбол в городском любительском клубе, и тут он объект всеобщего почета на острие пирамиды. С образованием и смекалкой ему не очень повезло, и в глазах людей, для которых это важно, это сильно опускает его вниз. С другой стороны, он счастливый семьянин с красавицей женой, и это пара очков в его пользу.

Множество иерархий не только пересекаются в конкретном человеке, но и сложным образом накладываются друг на друга и выстраиваются в иерархию более высокого порядка. Статус в футбольном клубе может положительно повлиять на статус среди коллег-грузчиков и при этом отрицательно сказаться на положении в интеллектуальных кругах. Мы сражаемся сразу на многих фронтах, и взаимодействия между ними сложны и во многом индивидуальны. Что важно, зачастую иерархии и статус являются воображаемыми – в том смысле, что существуют лишь в голове конкретного индивида и другими не признаются. Когда курица, корова или шимпанзе являются бетой или гаммой, то об этом «знают» все и спорить тут не о чем. Если человек, как он считает, является прекрасным игроком в футбол, богачом, вершителем судеб и революционным мыслителем, то все может быть его личной фантазией.

В человеческом сообществе Большая игра не только стала доминирующим занятием, но и подчинила себе все базовые потребности в силу уже перечисленных резонов. Мы стремимся к верхушке той или иной пирамиды не для того, чтобы лучше жить, а живем, чтобы очутиться там.

Так, если у животных статус есть путь к размножению, то у людей размножение и половой партнер являются важнейшим статусным символом. Владыки и вожди древности имели десятки жен и сотни наложниц в гаремах, но не потому что действительно хотели, а потому что могли и были должны это делать для подтверждения своей власти. Сегодняшний бизнесмен находит себе трофейную жену не из радости компании или же полового инстинкта, а дабы поставить галочку в своём сознании, поместить под витрину и демонстрировать окружающим. Это равно справедливо для обоих полов: мужчина давно и прочно является для многих именно иерархическим символом и инструментом выдвижения в социально-экономической или иной сфере.