Между Ницше и Буддой: счастье, творчество и смысл жизни

В то время как в животном мире статус есть средство получения пропитания, у человека, наоборот, еда превращается в средство получения статуса и его поддержания, в публичное заявление. Римские императоры и египетские фараоны растворяли бесценные жемчужины в уксусе для претенциозного распития, а их нынешние потомки гордятся любовью к редким винам, ходят в дорогие рестораны, рассказывают об этом истории и выкладывают фотоотчеты.

Одежда, жилище, образование, вкусы и интересы, знания и навыки, политические убеждения и другие люди – все это становится объектами потребления напоказ. С их помощью индивид уверяется в собственном положении в различных реальных и фантастических системах координат и вознаграждается за то парой жадных глотков вожделенного химического коктейля.

Даже само общение представляет собой арену для статусных игр. В межличностных отношениях всякий от мала до велика, сознает он то или нет, старается хоть чуть-чуть вознести себя и нередко уесть окружающих. Трудно будет сформулировать это лучше Виктора Пелевина в «Empire V»: «Главная мысль, – пишет он, – которую человек пытается донести до других, заключается в том, что он имеет доступ к гораздо более престижному потреблению, чем про него можно подумать. Одновременно с этим он старается объяснить окружающим, что их тип потребления гораздо менее престижен, чем они имели наивно думать».

И Пелевин совершенно прав: в реальном физическом пространстве, как и в социальных сетях, человек непрерывно и во все стороны рассылает статусные сигналы. Он пробует быть экспертом, делящимся своим мнением, он выгодно демонстрирует собственный образ жизни, внешний вид, знакомства, знания, убеждения, обеспеченность и богатый внутренний мир – набор и порядок зависят от личных приоритетов. Каждый новый рождающийся индивид оказывается в самом пекле бесконечной перестрелки понтами и сам тотчас же испытывает непреодолимую тягу приобрести на все деньги оружие и присоединиться.

Не следует воспринимать подобные наблюдения как моральную проповедь в духе «до чего пал человек», поскольку искусство фехтования статусными символами есть неотъемлемая часть нашей природы. Таковой она была и таковой будет всегда – до тех пор, пока человек живет в группе и существует культура. Борьба за статус, кроме того, мотивирует человека преодолевать собственные ограничения, она создает конкуренцию, стимулирующую личное и общественное развитие. С чем можно и нужно бороться, так это с желанием людей направлять свою статусную самореализацию по гиблым маршрутам и делать это в самых нелепо-вульгарных формах.

Можно обвешиваться тканями и минералами, играть в царя или магната, коллекционировать предметы и впечатления, а можно работать над совершенствованием себя и участи окружающего мира. Источник у всех линий поведения будет один, но вот ход и плоды весьма различны, в том числе с точки зрения удовлетворённости самого индивида. Чтобы принимать здесь взвешенные решения, требуется увидеть сущность описываемых явлений и те искажения восприятия, которые они порождают.

Главное из них состоит во врожденном преувеличении нами значения статуса и неумении проводить принципиальные различия между его формами. Причина в том, что бо́льшую часть эволюции наше выживание действительно напрямую зависело от места в иерархии. Вдобавок к этому, она была одна на всех и была предельно простой по своему устройству – существовал тот самый «порядок клевания» с небольшими поправками и дополнениями.

Сегодня мы существуем в условиях не одной, а огромного множества иерархических и ценностных систем, к чему человеческий мозг очень скверно приспособлен. Мы занимаем совершенно различное положение в тысячах систем отсчета: в симпатиях коллег, бывших одноклассников, друзей, любимых и незнакомых людей в Интернете; по параметрам внешности, интеллекта, образования, количества подписчиков, финансовой обеспеченности, осведомленности в конкретных вопросах – и так далее.

Все это иерархические пирамиды, в которых возможно движение вверх и вниз. Можно стать образованнее, богаче, привлекательнее, можно упасть в мнении одних и подняться в чьём-то другом. Очевидно, что их невероятно много, и важность для жизни конкретных мини-игр внутри Большой игры совсем неодинакова. Мозг же привык лишь к одной иерархии, к единой и тотальной, к тому, что статус значим всегда, потому с таким трудом и скрипом замечает различия между ними.

При виде очередной статусной пирамиды периодически срабатывает машинальный рефлекс: нам хочется забраться повыше, даже если это не имеет никакого смысла. Нас заботят мнения, которые заботить не должны, заботят заработанные и утраченные очки в каких-то совсем неважных, неинтересных и даже не наших играх. В особенности это касается наиболее масштабных и разрекламированных в обществе иерархий, таких как социально-экономическая. В них человек кидается уж совсем без оглядки, инстинктивно приравнивая популярность к ценности.