Между топких болот

Саша был серьезно озадачен такой участливостью со стороны человека, встреченного посреди леса на голодном острове, но от помощи не отказался.

Он сбивчиво воспроизводил описания растений, данные ему Кузьмой, но Леша, кивая, с полуслова называл описываемое.

Шли они по лесу теперь вдвоем, и Саша сразу понял, что полезнее он будет в качестве носильщика – там, где раньше он с опаской перебирал листочки, Леша смело раздвигал кусты и срезал необходимые дары природы.

Кузьма в это время ходил на пастбище. Как-то, идя лесом, он углядел там корову. Она плавала сюда через протоку из деревни на том берегу. Корова паслась и сейчас. Лес отстоял здесь от воды на несколько десятков метров, и на этом месте была полянка со свежей густой травой. Корова будто в задумчивости ее пощипывала, а хвост ее, как метелка, болтался из стороны в сторону. Вокруг не было ни души. Только листья на деревьях как-то недобро перешептывались. Кузьма стал украдкой подбираться к корове. На полпути он посмотрел на противоположный берег. Там виднелась мужская фигура в широкой белой рубахе. Мужик, неподвижно стоя, наблюдал за происходящим. Кузьму прошиб холодный пот. Неверный шаг навлечет серьезные неприятности. Он распрямился, зажал котелок между колен, сложил руки в молитве, а затем, снова взяв котелок, воздел его кверху и покрутил им в воздухе. Мужик не шелохнулся. Тогда Кузьма положился на удачу и продолжил подбираться к корове, не отрывая глаз от наблюдателя на том берегу. Он по-прежнему стоял на месте, похожий на чучело. Кузьма подошел к корове сбоку. Она повела головой и покосилась на Кузьму. Хвост повис. Мужик продолжал взглядом выжигать в Кузьме тревожные узоры. Он протянул руку и погладил корову по спине, а затем плавно достал из-за спины котелок и подсел под нее. Пока Кузьма доил корову, та, как и всегда, жевала задумчиво травку, лишь иногда косясь на дояра. Когда котелок наполнился, Кузьма спиной отошел от коровы, низко поклонился в сторону стоявшего все там же, но уже как бы вразвалку мужика и удалился так же тихо, как и пришел.

С Сашей он нашелся уже в очереди за мукой.

– Все, что нашел, сложил у нас, а еще вот познакомился с… – только сейчас Саша понял, что Леши рядом не было, причем как давно, он не знал.

Из затруднительного положения его вывел звук выстрела, от которого внутри у Саши все оборвалось. В стороне от очереди, возле дерева, замертво свалился мужчина. Стрелок упер винтовку прикладом в землю, чиркнул спичкой и буднично закурил. В воздух взмыли, сплетаясь, две струйки дыма: от дула и от сигареты. Если и были те, кто обернулся на выстрел, они сделали это скорее рефлекторно, после чего пожелали скорее отвернуться. Очередь продолжала, покачиваясь, ползти. Саша смотрел на эти взмывающие к небу струйки дыма, и глаза его наливались ужасом, а рот медленно раскрывался. Народ обходил его и вставал перед ним. Он затрясся. Наконец Кузьма положил руку ему на плечо. Вышел Саша из ступора с ощущением непреодолимого омерзения. Каждая секунда, проведенная здесь, приравнивала его к стрелку, к толпе, к мертвецу. Он вышел из очереди и быстрым шагом пошел прочь, но Кузьма его окликнул:

– Побеждает тот, кто дышит, – говорил Кузьма.

– Побеждает тот, кто дышит, – говорил предательский голос разума.

Саша знал, что он будет ненавидеть себя до скончания дней за то, что останется в этом глупом, переваливающемся с боку на бок стаде, но иногда жизнь – это продление существования, жалкого и уродливого.

Он вернулся к Кузьме, но теперь стоял, не поднимая глаз от земли. Впереди кто-то роптал о том, что пристреленный подошел за мукой во второй раз. Ропот этот пополз вниз по очереди и, стихнув до боязливого шепота, сошел на нет.

Вечером Саша с Кузьмой ели блинчики с осетром. Котелок позволял готовить лишь по одному, так что, в момент съедая свой, они томились в ожидании следующего.

– Зачем они свезли нас сюда? Почему не убить сразу?

– Может, они и не хотят, чтобы мы умирали. Может они хотят, чтобы мы жили… здесь.

На этом разговор выдохся в голодной усталости, и они продолжили разделывать рыбу, закладывать ее в блинчики.

Новый день дал новую смертность.

Стояло солнечное утро, когда Саша шел по лесу. На подходе к нужному месту к нему прибился Леша. Он шел быстрой и твердой походкой, будто знал, куда идет Саша, с выражением суровым и задумчивым, не располагавшим к беседе, так что Саша не решился спросить, почему тот так внезапно его вчера покинул.