Между жизнью и честью. Книга II и III

Не могу забыть такой эпизод. В пятидесяти метрах от вражеской позиции был подбит наш танк. Дождавшись ночи, командир отделения ремонтной летучки И. Я. Гарбузов и слесарь-монтажник И. Г. Мельников осторожно подползли к машине и выяснили: пробиты масляный бак и фильтр. До наступления рассвета починили и то, и другое. А масла нет! Убедившись в этом, Мельников под огнем врага пополз в наше расположение, взял двадцатилитровый бачок с маслом и — обратно. Наши прикрывали его огнем. Старший сержант Гарбузов быстренько залил масло, нажал на стартер — и поминай, как звали. Фашисты пришли в неописуемую ярость: машину увели на их глазах…

Если было нужно, воины-ремонтники становились командирами боевых машин, механиками-водителями, наводчиками или брались за винтовки и автоматы, чтобы отразить нападение гитлеровцев. Был даже случай, когда командир эваковзвода старший лейтенант Никифоров неожиданно встретился с немецким танком Т-III. Встретился один на один и не растерялся. Схватив лом, он соскочил с тягача и взобрался на фашистский танк. Сильнейшим ударом старший лейтенант сперва заставил замолчать пулемет, а потом поджег танк. За этот подвиг отважный командир был награжден орденом Красного Знамени…

* * *

Войска Западного фронта стояли насмерть. Ремонтники выбивались из сил, чтобы непрерывно пополнять дивизии и бригады восстановленными в полевых условиях боевыми машинами, хотя было по-прежнему трудно с запасными частями и агрегатами.

Да, приходилось обшаривать каждый сильно пострадавший или сгоревший танк, чтобы найти и пустить в работу те или иные уцелевшие, еще пригодные к эксплуатации детали…

…Фашистские войска потерпели сокрушительное поражение под Москвой, и весомый вклад в эту славную победу внесли воины-ремонтники. Приведу только одну цифру: в декабре было выпущено из мастерских 492 танка!

* * *

Утром 15 марта 1943 года меня вызвали к члену Военного совета фронта генералу И. С. Хохлову.

— Вы должны хорошо знать район Сычевки, — сказал Иван Сергеевич после того, как поздоровался со мной и пригласил сесть (он обращался ко мне то на «ты», то на «вы»). — По донесению из 20-й армии, здесь осталось много наших подбитых и застрявших в реках и болотах танков после ноябрьско-декабрьских боев прошлого года.

— После августовских тоже, — уточнил я.

— Тем более, — удрученно покачал головой Хохлов. — В общем, срочно выезжаем на место, там разберемся. Сядете в мою машину…

Примечание.

В этих боях мой отец был ранен и контужен. Один танк сгорел, у другого вышла из строя пушка (так отмечено в наградном листе)

…Вот и те места, где несколько месяцев назад проходил передний край вражеской обороны: проволочные заграждения, противотанковые рвы, дзоты, густая сеть минных заграждений, то там, то здесь видны таблички: «Осторожно! Мины!»

Несмотря на то, что пригревало солнце, снег держался, лишь кое-где образовались проталины, да и то больше в дорожных колеях. В реке Гжать, еще не освободившейся ото льда, виднелись башни затонувших танков. Много боевых машин находилось в бомбовых воронках, во рвах, в оттаивающих болотах.

Что и говорить, общие потери в танках на ржевско-сычевском выступе в ноябре — декабре 1942 года только в 20-й армии составили не десятки, а сотни. Я был очевидцем тех кровопролитных боев.

Фашисты оказали нашим войскам яростное сопротивление. Деревни Холм-Березовский, Гредякино, Кобылино, Завалово, Пруды и Хлепень были превращены в мощные опорные пункты. Противотанковой артиллерии было огромное количество. Я даже помню, как болезненно морщился командующий автобронетанковыми войсками фронта генерал Д. К. Мостовенко, глядя на многочисленные огненные вспышки немецких орудий, бивших по нашим танкам.

О противотанковых и противопехотных минах и говорить нечего — ими гитлеровцы утыкали всю землю, не оставив буквально ни одного «чистого» клочка. Особенно развитой в инженерном отношении оказалась оборона противника в районах Большое и Малое Кропотово, Подосиновки и Жеребцово. Трудно пришлось наступавшим. А тут еще пурга, не ставшие реки…

Примечание.Отец был ранен в бою за деревню Малое Кропотово, но продолжил бой.

Ну ладно, то было в ноябре — декабре. Однако и в августе, когда советские войска начинали наступление, обстановка сложилась не легче: разразились проливные дожди, на участке прорыва резко поднялся уровень воды в реке Держа, глубина бродов с 40–60 сантиметров увеличилась до 2–2,5 метров. Они стали, по существу, непреодолимыми. Мало того, бурным потоком сорвало два моста из четырех наведенных.