Между жизнью и смертью. История храброго полицейского пса Финна

На это знаковое событие я попал благодаря любезному приглашению своего знакомого — бывшего полицейского сержанта, а ныне писателя Майка Паннетта. На мероприятии он произнес вдохновенную речь обо мне и о Финне, а также о той важной роли, которую в наше время выполняют животные при охране порядка, и как только официальная часть вечера была окончена, он подозвал меня к себе. Конечно, мы были с ним знакомы и раньше, и он с восторгом отзывался о моих благотворительных инициативах. А сейчас он прямо высказал мне свою идею:

— Ты должен попробовать написать книгу, ― сказал он мне. ― Твой блог нравится очень многим людям. Я тебе серьезно говорю, ты должен попробовать. Что ты теряешь?

— Да, конечно же, ничего. Но сейчас, прочитав блог, ты достаточно хорошо меня знаешь. И ты предлагаешь мне

написать книгу? — удивленно спросил я его.

∗ ∗ ∗

Если ты работаешь в экстренных службах двадцать пятого декабря, то для тебя это просто очередная смена. В этом случае праздник для тебя будет в другую дату. Но в тот год каким-то чудом мы с женой на Рождество оказались свободны и смогли отметить его в семейном кругу. К нам приехали родители Джеммы, Вивьен и Рой, и мы отметили праздник вместе, что явилось небывалым событием. Утром этого дня мы разложили всем подарки в чулки и, конечно, собакам. И, как это было заведено у нас, Финн помогал всем открывать подарки. На праздничном обеде мы съели очень много (собаки, у которых была одна еда на всех, тоже объелись), и когда вся остальная семья села играть в настольные игры, я, не отрицая того факта, что это Рождество могло пройти как-то иначе, ушел, прихватив с собой Финна, чтобы мы могли побыть вместе.

Конечно, Джемма скоро отправилась нас искать. И скоро тоже расчувствовалась. А потом встревоженные дети увидели своих родителей плачущими. Это был замечательный момент, чтобы показать им, что такое слезы счастья.

Рождественские каникулы проходили как и положено (ну, если не считать того, что Джемма крутилась как белка в колесе и набегала десять километров). А к концу года пришли замечательные новости. Двадцать девятого декабря я сидел в соцсетях, пытаясь организовать благотворительную рождественскую акцию по сбору средств для нашего щенка собаки-поводыря (она шла параллельно с кампанией Финна). Неожиданно я получил следующее сообщение от Шона Дилли: «Ты видел страницу Just Giving. Если нет — зайди туда».

Удивляясь, что же могло произойти, я без особой охоты стал открывать страницу. Я заходил туда буквально за день до этого и видел, что сумма постепенно растет. За четыре недели мы набрали три с половиной тысячи фунтов. Но когда я открыл страницу, был поражен: нам удалось собрать больше пяти тысяч фунтов — сумма, которую мы планировали. Я опешил от восторга, но, посмотрев на детали платежей, я удивился еще больше: было похоже, что какая-то компания под названием Smart Meters,

о которой я, признаюсь, никогда не слышал, перевела на наш счет сумму в полторы тысячи фунтов. В сообщении от этого пользователя было написано: «Молодцы. Назовите собаку Финном».

Я не был бы самим собой, если бы не проверил сайт дважды и не убедился бы, что это не ошибка. Но нет, всё было правильно. Вероятно, владельцы компании были любителями собак и следили за историей моего пса с самого начала.

На свете есть удивительные люди.

∗ ∗ ∗

Мы смогли начать новый год с существенного шага вперед и были очень благодарны переживающим за нас, благодаря которой из произошедших с нами плохих событий удалось извлечь что-то полезное. Пока я был занят восстановлением Финна и подсознательно не хотел думать об этом, в полиции продолжалась важная работа, а именно готовились все необходимые документы для того, чтобы человек, напавший на меня и чуть не убивший Финна, предстал перед судом.

Заседание было назначено на пятое января, а это значит, что времени оставалось совсем немного. Я снова погрузился в мрачные мысли, которые в течение предыдущих трех месяцев я так старательно пытался отринуть. Это очень плохо.

Присутствовать на суде для меня всегда очень тяжело. И хотя я уже был в том здании, где должны были проходить слушания, и знал многих работавших там людей, мысль о том, что я должен выступать в конкретный день по совершенно определенному делу, наполняла меня чувством клаустрофобии[15], от которой я страдал в детстве, развившейся вследствие неспособности матери справиться со своими вспышками гнева, так характерными для ее изменчивой натуры. Я уже давно избавился от этой болезни, но, сидя в суде и ожидая, когда представят мои показания, я чувствовал, как внутри меня всего трясет. С этим ничего нельзя было поделать — я не мог ни уйти из здания суда, ни прогуляться по его помещениям — иначе столкнулся бы с нашим нападавшим.