Междумирье

– Как вы видите у предков нынешних абезан, хватательная функция лапы заключалась как раз в отстраненном большом пальце. Такое расположение фаланг также способствовало удобному и быстрому передвижению вперед. Однако, вышеупомянутая мутация оказалась крайне удобной для этого вида. Как вы видите мизинец стал отстранен так же, как и большой палец, кость стала более широкой, первая фаланга полностью атрофировалась. По сути, он стал копией большого, однако чуть тоньше и короче, о чем говорят и его названия: мизинец, малый, младший. Средний палец так же претерпел изменения, разделившись на два, один из которых позже назвали лучевым. Такое строение конечности позволило абезанам легко передвигаться почти в любом направлении, улучшить хватательные функции и в целом силу захвата, – в классе поднялась рука. – Да, Синдервилль, я слушаю.

– Позвольте спросить, но каким образом мы могли произойти от абезан, если у них не наблюдаются ни копыта, у них они также шестипалые, ни подобное нашему строение ног, а уж тем более у них нет крыльев и рогов, – встав с места спросил мальчик с короткой стрижкой и прозрачным фиолетовым рогом.

– Меня тоже крайне интересует этот вопрос, – подал голос с первой парты мальчик, – правда, насколько я помню, нижние конечности у абезан все же пятипалые.

– Да, – согласился учитель. – Теро верно заметил, что средний палец у абезан хоть и увеличился в размерах, но так и не разделился на два. Но возвращаясь к предмету вопроса, однозначного ответа на него до сих пор не найдено. Однако, найдено достаточно доказательств довольно быстрой мутации этих частей тела вместе с изменением мозга. Их причина до сих пор является большой загадкой, но именно этот факт доказывает существование предначертанности. Оно должно было произойти, неважно как, и оно произошло.

– Позвольте не согласиться, – в объяснение встрял Синдервилль. – Таким образом получается, что ни одно из моих решений не является истинно моим.

– Верно, – согласился учитель, положив книгу на стол и сверившись с карманными часами. – Все это уже заранее определено.

– Значит заранее определены и мои оценки, так выходит, – не переставал напирать Син.

– Так, – вновь кивнул учитель. – Как и любой аспект твоей жизни.

– Значит, – победоносно заявил ученик. – Если я перестану учить назло судьбе, мои оценки не изменятся?

– Нет, – покачал головой его собеседник, одновременно со звоном колокольчика, означающим конец урока. – Твое решение идти против предначертанности тоже предопределено. Пути судьбы неисповедимы, и именно поэтому мы можем жить с опаской смотря в будущее. На сегодня все, все свободны.

Учитель вышел из кабинета, оставив учеников одних. Занятия подошли к концу и можно собираться домой. Синдервилль уложил все учебники в небольшой коричневый чемоданчик и вытащил из кармашка своего пиджака небольшие карманные часы. Часовая стрелка доходила до шестой отметки ровно половину пути.

– Все сверяешься? – спросила подошедшая одноклассница как две капли воды похожая на Теро, разве что более открытая. Ее улыбка всегда согревала Сина. – Сколько осталось?

– Семь часов до начала, – с серьезным видом убрал часы парень, подхватив свой портфельчик. – Хочу забежать к мистеру Монтюсье перед этим.

– Всегда удивляло, что такой как он тоже преклоняется перед судьбой, – невинно заложила руки за спину девушка. Ее неразвитые крылышки, прикрывающие плечи чуть дрогнули. – Тебе так не кажется, Син?

– Вовсе нет, Тену, – задержался парень в дверном проходе, борясь с самим собой. – Простишь меня, мне действительно стоит поторопиться.

– Конечно, – растерянно опустила крылышки та.

Общая школа Фокононмэя, в которой учился Син в предпоследнем одиннадцатом классе, несмотря на свое название, расположилась на одном из двух холмов, между которыми, в ложбинке, и простерся прекрасный город. Она состояла из четырех корпусов, три из которых составляли полное кольцо, в центре которого расположился четвертый, самый высокий и архитектурно выделяющийся. Необычное строение объяснялось довольно просто.

Центральный корпус был главным и являл собой Национальный Астрономический Институт. Он и был образующим. Когда город разросся и получил статус религиозного центра, властям пришлось срочно искать место под масштабное учебное заведение, и они не нашли ничего лучше, как возвести его вокруг НАИ, разделив кольцевое здание на три сектора: начальную, среднюю и старшую школы. Особо активные ученики допускались и до собственных исследований в главном корпусе, конечно, под чутким наблюдением научных сотрудников.

Руководителем Синдервилля являлся один из ведущих ученых современности – Сэро Монтюсье. Впрочем, хоть его заслуги и были неоспоримы, сейчас он занимал совсем несолидную должность. Если смотреть с объективной точки зрения, конечно, а Син верил, что он смотрит на вещи именно так.

К его глубокому сожалению, взрослые совсем не разделяли такой позиции, считая его должность максимально почетной.