Междуморье

- Потому у меня нет полного эстонского гражданства, - говорит Степанов. – Все из-за языка. У меня "серый" паспорт. Паспорт чужака. Конечно, вроде как по Шенгену ездить могу, но в ограниченном объеме. Ладно, хорошо и это. Зато с таким паспортом я могу по всей России. Так что то на то и выходит, - улыбается он, - потому что мне легче, чем вам, потому что могу от Владивостока до Канар ездить. Но, - продолжает он, - в Таллинне, когда езжу на журналистские конференции, с коллегами-журналистами приходится по-английски разговаривать. Старшие по-русски еще так-сяк, - а вот молодые, - он подмигивает и улыбается, - не знают. И вообще, нужно быть осторожным, чтобы не попасть на такого, кто сильно по-русски и не желает, потому что и такие встречаются. "Четверть века, - говорят, - в этой стране живешь, а по-эстонски так и не научился?".

- Поехал я, - пожаловался он, - в Латвию. Иду на автостанцию, вежливо говорю: здравствуйте. А тетка с пеной у рта: двадцать пять лет, говорит, а по-латышски так и не научился?! Я из Эстонии, не выдержал я. Так на каком мне с вами разговаривать? По-эстонски. Тогда она, - рассказывает он, - немного успокоилась. А в России нас по акценту узнают. И говорят, что, мол, "балты". Когда действовала путинская программа, поощряющая русских, что живут за пределами России, возвращаться, так парочка от нас объявилась. Перебрались недалеко, под Псков, под Пейпус. А как начали вокруг домов убирать, как у нас оно делается, так, - он снизил голос, - соседи им все облевали – и те вернулись. Так что, чего я буду скрывать, - сказал он. – Там же бардак.

- Выходит, - говорю ему, - вроде как от Владивостока и по Канарские острова, а на самом деле: только у себя, в Нарве.

- Да вроде бы и так, - говорит он. – Хотя мне в Эстонии хорошо, жаль только, что Нарва эта как-то сбоку. Не строят здесь столько, как в других частях Эстонии: велосипедных дорожек, всего такого. Ведь Эстония, она вроде как даже более европейская, чем Европа. У нас все поначалу: толерантность, технологии. Все внедряется сразу же, как только в Брюсселе чего-нибудь выдумают, - смеется Степанов. – Но Эстония всегда была другой. Даже при СССР. Потому-то сюда, собственно, и приезжали. А эстонцы всегда глядели сверху. Теперь тоже. На Латвию, на Литву. Такой стереотип здесь, что если уголовники, так литовцы. Даже не русские, а именно литовцы. Это они звонят бабушкам, изображая внуков, и выманивают деньги.

- Ну а про латышей? – спросил я. – Какой стереотип про них?

- Что они глупые, и что у них по шесть пальцев.

- Шесть пальцев?

- Да.

- А откуда этот стереотип?

- Я не знаю. Они считают это смешным. Они же угрофинны, и у них такое герметичное чувство юмора, так что откуда мне…

- Ну а зеленые человечки? – спросил я.

- Что? – не понял Степанов. – Какой стереотип у них?

- Нет, - ответил я. – Поддержали бы люди, ежели бы чего…

- Ааа, - махнул рукой журналист. – Как будто люди не знают, как живется в Ивангороде?

Короче, смотрел я на этот Ивангород на другом берегу Нарвы. Блочные дома, улицы. Какой-то мужчина шел под гору, нес сетки. Ежеминутно устало останавливался, ставил сетки на землю, отдыхал. После чего двигался дальше. Над крепостью развевался огромный российский флаг.

Я ехал в сторону Тарту. По радио что-то говорили про медведя, который пугал людей, и о том, что солдаты "одной из стран НАТО", которые прибыли в Эстонию на маневры, танцевали пьяные на крыше "фиата панды" и теперь сидят в аресте. И не потому, что нельзя танцевать на крыше "фиата панды" – это как раз можно, но своего, а этот фиат им не принадлежал.

Эстонская мечта

В Тарту я сел в поезд на Таллинн. Тот был огромный, просторный, приспособленный к широкой российской колее. Эстонская современность в этом широком российском пространстве производила впечатление. Я начал разговаривать об этом с соседом, эстонцем. Тот был ужасно горд тем, что мне нравится. Говорил, что вообще-то сам он предпочел бы европейскую ширину колеи, а не российскую, но, как видно, тут тоже свои плюсы. – А кроме того, прибавил он через какое-то время, - до России тут же близко, так что колеи пригодятся.

И вообще, он был ужасно горд Эстонией.

- У нас повсюду, - говорил он, - имеется покрытие Интернетом! В других странах, - пытался объяснить он, - как только выезжаешь из города, Интернет исчезает. А у нас – нет!

Ему не хотелось верить, когда я ему говорил, что в других местах точно так же.

- Нет, - говорил попутчик. – Только в Эстонии.

Как только мы выехали из Тарту, Интернет пропал.

- Сейчас появится, спокойно, - хладнокровно заявил мой сосед, когда я ему сообщил эту новость. – А кроме того, в поезде работает wi-fi.

Таллинн красив, но из-за этой своей красоты в чем-то даже скучноват. По причине красоты и западности. В старом городе клубилась толпа туристов. Под каким-то домом стояли две русские женщины, явно местные, потому что выглядели они так, будто бы случаем встретились и закурили по сигаретке, чтобы поболтать.

- Туристы, нахуй, - сетовали они, глядя на толпы.