Международно-правовые модели Европейского Союза и Таможенного союза: сравнительный анализ

На наш взгляд, Декларация о правосубъектности Европейского Союза говорит именно о международной правосубъектности последнего, а непосредственно Договор о Европейском Союзе в редакции Лиссабонского договора, констатируя в ст. 47 (бывшей ст. 46 А) разд. VI «Заключительные положения», что «Союз обладает правосубъектностью», имеет в виду именно свойство последнего быть субъектом международного права, реализуя делегированную государствами-членами компетенцию по представительству в том числе, общей внешней политики и политики безопасности, а также сотрудничества полиций и судебных органов (в рамках бывших второй и третьей «опор» ЕС). Такой вывод можно сделать из совместного толкования Договора о Европейском Союзе и Договора о функционировании Европейского Союза с учетом новелл, внесенных Лиссабонским договором. В частности, ст. 2 Договора о фу нкционировании Европейского Союза говорит о том, что, когда Договоры предоставляют Союзу исключительную компетенцию в определенной сфере, только Союз может законодательствовать и принимать юридически обязательные акты, государства-члены не могут сами осуществлять подобные действия, кроме как в случае, если они уполномочены на это Союзом, или в целях претворения в жизнь актов Союза. Когда Договоры предоставляют Союзу совместную с государствами-членами компетенцию в определенной сфере, и Союз, и государства-члены могут законодательствовать и принимать юридически обязательные акты в данной сфере.

Таким образом, государства-члены осуществляют свою компетенцию в той мере, в какой Союз не воспользовался своей компетенцией, либо когда Союз решил прекратить осуществление своей компетенции.

С учетом изложенного Европейский Союз не только обладает международной правосубъектностью по всем основным характеристикам, включая издание нормативных актов, являющихся обязательными для государств-членов, но и имеет первичные полномочия по компетенции, определенной в Договорах ЕС как учредительных актах. С учетом того, что последние являются международными договорами, учреждающими Европейский Союз на основании полномочий, делегированных государствами – членами данной международной организации, можно сделать вывод о полноценной международной правосубъектности Европейского Союза в современных условиях как ММПО.

Как отмечает украинский автор О. О. Гриненко, при анализе Европейского Союза как уникального субъекта международного права основною из научных составляющих видятся особенности его правовой природы. В свою очередь, особенности правовой природы Европейского Союза объективно требуют анализа и понимания специфики его международной правосубъектности[326].

При этом заключение международных договоров является той характеристикой международной правоспособности актора, которой наделены исключительно субъекты международного права. Именно заключение международных договоров наиболее отчетливо и рельефно выражает волю субъекта международного права, его намерения во взаимоотношениях с другими государствами и ММПО, а также деятельность по формированию международно-правовых норм.

Хотя такое отношение к правоспособности международных организаций по заключению международных договоров получило свое признание далеко не сразу. Как отмечала Е. А. Шибаева, еще в 1935 г. Гарвардский проект конвенции о праве договоров исключал из сферы ее применения соглашения международных организаций в силу их «анормального характера и трудности формулирования общих правил, которые могли быть применены к этому классу соглашений, несомненно, являющихся договорами sui generis».

А уже в 1950 г. Дж. Брайерли приходит к выводу, что «в настоящее время… невозможно игнорировать этот класс соглашений или видеть в их существовании анормальное явление международных отношений», и включает международные организации в сферу применения Конвенции о праве договоров, проект которой он представил в Комиссию международного права ООН[327]. На первой части Венской конференции ООН по праву международных договоров при разработке проекта указанной конвенции делегация США, поддержанная представителями Англии, Италии, Австралии, Канады и др., предложила распространить Конвенцию о праве договоров на соглашения, заключаемые международными организациями. Внесенная США поправка к ст. 1 Конвенции вызвала возражения ряда делегаций, в том числе СССР, Швеции, Франции, Уругвая, Чехословакии, Афганистана и др. Это объяснялось тем, что соглашения международных организаций имеют свою специфику и поэтому принятие поправки США означало бы пересмотр всего проекта конвенции, разработанного Комиссией международного права, что могло сорвать работу конференции в целом. В результате американская поправка не была учтена, а проект ст. 1 Конвенции был принят пленарным комитетом конференции в редакции Комиссии международного права ООН[328].