Международно-правовые модели Европейского Союза и Таможенного союза: сравнительный анализ

Дискуссия по вопросу специфики международных договоров, заключаемых международными организациями, долгое время оставалась актуальной для отечественной и зарубежной науки международного права. Вопрос об источниках договорной правоспособности международных организаций являлся одним из главных вопросов при кодификации договорного права международных организаций как в рамках Комиссии международного права, так и на Конференции ООН 1986 г. по праву договоров между государствами и международными организациями или международными организациями[329]

. Тем не менее проделанный ММПО эволюционный путь развития не мог не привнести в теорию международного права убежденности в том, что международные организации, наделенные международной правосубъектностью, по вопросам, определенным учредительными договорами этих организаций и подпадающих под их компетенцию, в строгом соответствии с общепризнанными принципами и нормами международного права могут заключать международные договоры с государствами или иными субъектами международного права. В то же время необходимо понимать, что право международных организаций, в том числе по заключению международных договоров, качественно отличается от аналогичного права, присущего государствам как первичным субъектам международного права. Реализация договорной правоспособности международными организациями – процесс, являющийся также специфичным и во многом зависящим от уставной деятельности международной организации. Поэтому международная правоспосособность по заключению международных договоров международными организациями[330]

должна рассматриваться применительно к каждой организации в отдельности в целях выявления особенностей, общих либо отличительных черт по сравнению с договорной правоспособностью государств.

Таким образом, «договорная правоспособность, – по мнению Е. Шибаевой и М. Поточного, – наиболее убедительное свидетельство международной правосубъектности международных организаций. Общее международное право, как известно, не содержит норм, которые запрещали бы наделять международные организации качеством международной правосубъектности. Поэтому государства правомочны это делать. Но вопрос об объеме международных прав и обязанностей организации, как и вопрос об источниках ее договорной правоспособности, на практике решается по-разному применительно к каждой организации в отдельности»[331]

.

В связи с этим применительно к Европейскому Союзу необходимо отметить, что изменения последовательно внесенные в учредительные договоры ЕС Ниццкими соглашениями, а затем Лиссабонским договором, не позволяют говорить в настоящее время о раздельной международной правосубъектности «самого Европейского Союза и правосубъектности его составных частей – Европейских Сообществ»[332]

. Более того, с учетом изменений, внесенных в учредительные договоры ЕС Лиссабонским договором, можно констатировать единую правосубъектность Европейского Союза, а значит, и правоспособность по заключению международных договоров и представительству на международной арене от собственного имени.

Международная договорная правоспособность Европейских Сообществ была определена в их учредительных документах не в равной степени, в ряде случаев наблюдался параллелизм в осуществлении внутренних и внешних полномочий. Как справедливо отмечает А. Я. Капустин, «учредительный акт ЕОУС, столь изящно закрепивший клаузулу общего характера о международной правосубъектности Объединения (п. 3 ст. 6), весьма скупо регламентирует международную договорную правоспособность. Это объяснялось тем, что, в отличие от Европейского Сообщества, ЕОУС не было таможенным союзом, а следовательно, его полномочия в области реализации общей торговой политики были сохранены за государствами-членами. В двух других учредительных актах (Европейского Сообщества и Евратома), напротив, можно обнаружить множество положений, регулирующих полномочия этих Сообществ заключать международные соглашения»[333].

Еще более усложнило подход к пониманию договорной правоспособности ЕС разделение международных договоров, составляющих часть права Сообщества (а в настоящее время и Европейского Союза) на три категории, предпринятое Т. К. Хартли. В соответствии с его позицией первая категория включает в себя договоры между ЕС (действующим единолично) и государством или государствами, не входящими в ЕС.