Межесвет (СИ)

Летиция приблизилась к кругу из пыльцы, не пересекая его границу. Жрица разрешила себя одеть, просунув руки в рукава протянутой ей накидки, сняла головной убор и маску и отдала послушницам, расправила на плечах блестящие рыжие волосы. Ее лицо тоже оказалось красивым, под стать фигуре и безупречной, без единого пятнышка, коже. Глаза цвета кобальтовой сини влажно блестели.

— Число тринадцать замыкает ковен, — произнесла жрица вместо приветствия. Послушницы склонили головы в знак согласия. — Но ты вольна уйти, когда пожелаешь.

На лице госпожи ди Рейз отразилось недоумение.

— Зачем мне уходить? — спросила она.

Жрица медлила, изучая девушку взглядом. Она размышляла дольше положенного и привыкла осторожничать со словами. Есть другие пути. Но путь силы — только один.

— Наши порядки могут прийтись тебе не по душе, — наконец сказала жрица, — может не понравиться то, что предлагает ковен. Но ты можешь покинуть нас в любое время — на это запрета нет. Помни об этом.

Летиция мысленно взвесила ее слова. А потом спросила, ничуть не опасаясь того, что будет выглядеть глупо:

— А мне тоже придется раздеваться?

Касс не смог сдержаться и громко фыркнул, а у жрицы оказался приятный, музыкальный смех. Она не испытывала ни капли неловкости, когда стояла перед ними абсолютно нагая, если не считать головного убора и маски. Каждый мог подумать, что раздевание стало здесь популярной традицией.

— Нет, — мягко промолвила жрица. — Если не хочешь. — Затем она обратилась к юноше, изгнав из голоса все нотки веселья: — Позаботься о ней, Касс. Ведь она теперь…

Летиция широко распахнула глаза, но жрица не договорила. Она теперь — что? Наблюдая за реакцией госпожи ди Рейз, Касс чуть улыбнулся. Ему подумалось, что его новая знакомая чем-то похожа на дикого зверька, который никому не доверяет и привык изо дня в день самостоятельно бороться за выживание. Когда она немного обвыкнет, увидит, что ковен и в частности он сам не желают ей зла, они вполне смогут поладить.

Касс легонько тронул Летицию за плечо, привлекая внимание, и указал кивком на занавес из кварцевых бусин, в глубине которых преломлялся свет. За ширмой находились жилые помещения и кухня. Юноша откинул полог, и бусины зазвенели, касаясь друг друга. Госпожа ди Рейз собиралась нырнуть во мрак за ширмой, когда ее остановил голос жрицы. Спустя время до Летиции дошел смысл сказанного, и это потрясло ее до глубины души. Но в тот момент она уже шла за Кассом по коридору вдоль вереницы темных арок и не решилась повернуть назад.

— Если ты останешься с нами, — сказала ей жрица, как будто была там, в пространстве ее сна, видела то, чего не могла видеть, — мы откроем для тебя дверь.

Глава 2

(Ланн)

Карлица смотрела на него, чуть прикрыв глаза. Как могло показаться стороннему наблюдателю, она не уделяла ульцескору должного внимания, полностью погрузившись в свои мысли. Но это впечатление было обманчивым, ведь этот человек, сидевший в кресле напротив, воплощал в себе все ее планы и надежды; он должен был стать предвестником утопии, следующим камнем, заложенным в фундамент нового мира. Первым таким камнем был Искариот Кайн, и он оставил нестираемый след в истории, пусть все в нем было ложно: слухи о предателе, которого нельзя победить, были намеренно преувеличены. Ведьмы позволили ему возвыситься, а когда Кайн, открыв путь в светлое будущее, стал более не нужен, от него избавились без лишних сожалений. Приводя в действие этот хитроумный план, Лайя-Элейна ничем в особенности не рисковала. Кайн был порочен, но его отпрыскам не суждено было появиться на свет — ведь бесплодное семя не способно цвести. Он, несомненно, был осведомлен о своей неполноценности, но это не мешало ему при помощи насилия и угроз ввергать своих пленниц в состояние глубокого шока, и даже экзалторские мешки впоследствии оказывались не нужны, — под страхом расправы женщины беспрекословно повиновались Искариоту.

Ланн был сделан из прочного материала, и эта сталь оказалась не по зубам Кайну. Искариот чувствовал в нем силу, в разы превышавшую его собственную, и неосознанно тянулся к ней, возомнив, что сможет подчинить ее своей воле. Кайн ошибся — и он пал. Но она, Лайя-Элейна, способна видеть намного дальше остальных — видеть и анализировать то, что лежит за пределами человеческого понимания. Когда-то она потерпела поражение, не сумев сломать своего отца. Он оказался сильнее. Теперь ее соперником стал ульцескор, и одна только мысль о предстоящем противостоянии воли и духа наполняла ее жаждой действия и горячила кровь. Раньше Черная Вдова чувствовала себя сгустком теней — сейчас она ожила.

— Так ты думал о моем предложении?

— Предложении? — мрачно переспросил Ланн. — Теперь это так называется?