Межгосударство. Том 2

Тёмной, погода проявить особенное зверство, из снайперской озаряла молниями, дождём из божественно-больничной утки, замкнутый кирпичный забор кругом обширного сада и жёлтостенного дома в глубине, не вполне пустовал. Над серостью прилично, втиснулись такие же декоративно-кирпичные, на ладонь над стеномассой. На колоннах, вопреки хлестающей на чём свет, мысль постоять в десять голов. Цепочка опоясывала, да ещё ворота, между каждым до пяти не прибранных к рукам. В полосатых, без шляп, политику стояния можно молча, морщились от струй пока не навезли магния. Случись ближе, конференция иссякает до одного, издали, в ночной, белелись продолговатые кишки, когда озарял электрический, картина, напрягающие позвоночник в приблизительной плоскости, распластано-отчётливо и жутко-лепо. В 1345-м на стенах Гравенстена люди Якоба ван Артевельде, в 1410-м близ Грюнвальда норововыказывающий тевтонцев Ульрих фон Юнгинген в таком рыцарей вокруг шатра, опасаясь нападения Ягелло, в 1501-м Иоганн Тритемий в таком потенциальных чернокнижников (среди наш Теофраст Бомбаст и Корнелий Агриппа) для проведения некромантического, оживить Рудольфа Агриколу, в 1598-м Елисей Новоиорданский, уже выживший из, заключённых спинами внутрь круга, попытки из самострела, крутясь с завязанными. Всему не обязательно в грозу. Ёжились от холода и повсеместной, но не уходили, почуявшие нечто шпионы. Нельзя сказать чего они и по какой надобности на себя дозор-негодование. Ждали осады своего дома или давали кому-то сигнал, или держали пари, или оборону, или хотели заболеть воспалениями различных органов, или таков был рецепт обретения, или они сошли с ума, или хотели понравиться Богу.

Нестор Грубер в глубине мечтал кому-нибудь, не нравился почти никому, по ту сторону собственные Атаульф и Севастиан. Зато покутил в трёх веках и нравился Уильяму, хоть тот и давно не пытался нагрянуть. Нестор замкнутый старик, чтоб потрещать за науку, это не, досуг не отделим от книг, не очень любивший соратников по планете. Последние лет сорок вёл рассеянный образ читателя, изредка предаваясь необязательным литературой и наукой, не особенно помышляя сочинить что-либо мозги в сыр и могущее запомниться и немного жалея о потраченных. Философам и людям, думают, прочли огромное, не свойственно. В прошлом-достать рукой Уильям под его одёргиваниями и с его дополнениями более алхимического и предположительного издал «О магните, магнитных телах и о большом магните – Земле». Подходил конец Тюдоров, Нестор чуял местами собранными в одно, хотя политики зачурался до нервных оглядываний. Вообще бы давно вонь Темзы из крюка в обрамленье морщин, не упражнения с Уильямом и не здешние приятные гусиные перья, не сыскать ни в одном другом грешном месте большого магнита. Превосходным гусиным от начала до конца струганул квазипьесу «Бег частиц от частицы к частице» для оригинального исполнения с подмосток. В вещице никакого действия, не от чего распухать, на сцену балабол за балаболом, демонический из-за занавеса ставил в известность обо всём, начинал нагнетать сюжеты. Не смотря на непривычность лицезрения одной рожи без обрамления надолго, лицедей рисковал опомидориться более, не найти отдачи от реплик, да за них и свои можно поцеплять в иное, не ты внутри произведения, а оно, и не желает наружу. Так не дождался постановки своих частиц на эстраде, особенно не рассчитывал. Быть может через двести. Хотя при теперешнем повороте от осмысленного бескультурья к неосмысленному, Лондон дельцовые объятья многим театрам и люди всё более домогались драматургии, на нынче, неслыханное вертопрахство, можно и заработать, кто-то мог и взяться вымучивать его. Особенно не хлопотал на сей. Два дня ходил в Сити, смотрел на скомороховыезд русского посольства Григория Микулина, прибыл в Англию уведомить Елизавету о воцарении на российском Бориса Годунова. Что-то такое крутилось под сединами, какие-то лавирующие рассоединения сочинения об интригах русского и английского двора, в Московии, как знал, не было никакого двора. Жилище Нестора видовую корреляцию берлоге Фавста, чёрт знает какого дяди, бело-слюнявой завистью незабвенный Теофраст Бомбаст, и Раймунд Луллий, и Дунс Скот, и Уильям Оккам вместе с Аверроэсом, и Роберт Килуордби вместе с Уильямом Шекспиром. В стеклянном террариуме оphiophagus elaps. Выдал руку за мангуста, стукнул по голове, укусила.