Мятеж воина

– Нет, – издевательски прозвучало из комма. – Не перемигивайтесь, господа. Вы же знаете – я все вижу отсюда Если хоть кто-нибудь будет стоять рядом с флагманом у шахты лифта, я не открою проход. Если у флагмана окажется с собой хоть какое-нибудь оружие или прослушивающее устройство – он будет убит. Вопросы?

– Сумасшедший он или нет, но мозги у него работают, – прошипел лейтенант. – Непременно испрошу у начальства оказать мне честь лично покопаться в них.

– Вопросы? – повторил коммуникатор. – Как вы там, мой флагман?

– Я согласен на ваши условия, – без колебаний откликнулся командир "Шквала" – Я иду.

Люди в боевой броне отступили от стен арсенала, пятачок у лифтовой шахты был очищен. Эвинд приблизился к двери-люку, чувствуя, как взгляды буравят ему затылок.

– Я готов, – сказал он в переговорное устройство и, положив его на пол вместе со своим стереобрас-летом, сильно оттолкнул ногой.

Мгновением позже он уже стоял на маленькой площадке внутри оружейного склада.

В арсенале был включен только аварийный свет, и красноватые блики кроваво мерцали на форме Эвинда, пока сканеры двух активированных боевых машин проверяли флагмана на наличие оружия или "жучков". Внезапно один из роботов издал предупреждающий свисток. Ствол лучевика на плече машины покачивался вперед и назад, как укоризненно грозящий палец. Эвинд похолодел… Память выбросила наружу короткое прикосновение жесткой ладони субмайора к плечу. Страж Крови все же попытался сыграть в свою игру.

Лучевик ударил, тонкая, как спица, полоса огня мелькнула вдоль шеи Эвинда, опалила мундир. Флагман схватился за горящее плечо, ожидая смертельного залпа, на сей раз от обеих машин.

Выстрела не последовало. Бронированные фигуры подались назад и в стороны, освобождая Эвинду дорогу в оружейный склад.

В красноватом аварийном свете едва можно было различить дорогу в командный отсек; стены арсенала, законсервированное мощное оружие, собранное здесь, почти терялись во тьме. И все же Эвинд то и дело поворачивал голову, ища и боясь обнаружить деловито мигающие крошки-лампочки режима самоуничтожения.

Их не было.

Дверь командного отсека – массивная армированная плита – отъехала сама, стоило флагману приблизиться, изнутри ударил тугой белый свет. Флагману предлагалось совершить самую грубую ошибку, какую не мог допустить профессиональный военный, – вступить из темноты в ярко освещенное помещение, да еще спускаться по лестнице, словно нарочно подставляя себя под выстрел снизу. Эвинд усмехнулся Он зашел уже слишком далеко, чтобы теперь отступать.

Запах раскаленного металла и сгоревшей плоти ударил в ноздри, едва флагман переступил порог отсека. Когда глаза привыкли к слепящему сиянию прожекторов, Эвинд заметил на полу несколько убитых – двух секунд-координаторов и субполковника. Чуть дальше, под знаменем Империи, у пульта, занимавшего почти все пространство полукруглого зала, сидел невысокий, по-юношески стройный человек. Тяжелый шлем нейроконтроля арсенала прикрывал его голову; тонкие, почти невидимые линии связи тянулись от пульта управления к шлему.

Шад Ронис медленно опустил руки, подпиравшие подбородок, поднял видеоплату шлема с глаз. Эвинд различил его неправильные, резкие черты, плотно сжатые губы. Что-то знакомое, давно забытое было в этом обрамленном синеватым металлом лице.

– Вы приглашали меня сюда? – обратился к убийце Эвинд. – Я весь ваш.

– Да, – отрывисто бросил оператор. – Хорошо, что вы вызвались прийти ко мне сами. Иначе я потребовал бы, чтобы вас привели.

– Почему? – напрямую спросил Эвинд. – Почему меня?

Ронис усмехнулся:

– Чтобы оценить вас. Чтобы понять раз и навсегда: что должен чувствовать человек, которого называют "символом Империи"? Каково это, мой субфлагман? Каково это – чувствовать за собой мощь Двенадцати Созвездий… ни одно из которых не является для вас родным?

Парень знал, в какой день об этом спросить…

– Вам действительно нужен мой ответ?

– Да, темные боги преисподней! Да, это то, ради чего я все затеял!… Но оператор успокоился так же неожиданно, как и взорвался. – Вы не стойте, мой флагман, садитесь, времени у нас немного, но в ногах правды нет.

Буквально переведенная на имперский поговорка родного мира остро резанула Эвинда. Флагман развернул к себе кресло второго оператора и сел. Спинка была перерублена лучом, и Эвинд мог опираться лопатками только о ее косо торчащий обломок. Он заставил себя не думать, что случилось с тем, кто сидел в этом кресле до него.

– Зачем вы убили всех этих людей? – глядя в глаза Ронису, спросил он.

Оператор прикусил губу. Похоже, этот вопрос задел в нем какую-то болезненную струнку.

– Я долго размышлял, потом понял, что другого выбора нет. А вы? Вам ни разу за свою карьеру не приходилось приносить ни в чем не повинных людей в жертву общему успеху операции?

С каждым разом вопросы были жесточе и жесточе,

– А ваша цель стоит таких средств?

– Ответьте сами: стоит ли спасенная спичка миллионов сожженных деревьев?

– Такой загадки я не слышал.

– Загадки?!

– Тогда я не понимаю.