— Хм… — Дик был озадачен. От юдана в принципе можно было ожидать начитанности и независимости мышления — это была наиболее образованная каста гемов. Но после знакомства с господином Вальне у Дика появилось недоверие к тем, кто по любому поводу цитирует Писание.
— Ну, а в чем они состоят, эти законы — он говорил?
— Не помню, — простодушно улыбнулся гем.
— Какой ты бестолковый, Кику, — покачала головой молоденькая дзё. — Дайте я скажу, господин Тэнконин! Самый главный закон — это то, что на небе есть Бог и он послал Тэнконина к нам!
Дик прикрыл глаза. Ну что ты тут будешь делать! Впору головой о бетон колотиться.
— Давай остановимся на том, что на небе есть Бог, — предложил он. — Да. Это самый главный закон… Мне трудно говорить вам о законе. Вы и так не крадете, не можете убивать… в основном… не способны на ложь… А чтобы вы поняли, что такое прелюбодеяние, вам сначала нужно объяснить, что такое брак… Хозяева дали вам свой закон — и еще подстраховались, чтобы вы не могли его нарушить. Потому что они создавали вас не из любви к вам, а себе на потребу. Но любовь не живет там, где нет свободы. Нет смысла говорить о Законе тем, кто не способен ни нарушить его, ни держаться его по собственной воле. Нужно прежде помочь им обрести свободу. Найти ее в себе, вот здесь, — Дик коснулся груди и увидел, как сотни повторили его жест.
— Но вы должны знать, что когда вы сумеете ее найти — ваши хозяева это заметят и станут преследовать вас. Они боятся, что вы пожелаете мстить за зло, которое они вам причинили. Что вы перестанете для них работать. А самое главное — что с вами придется делиться правами и властью. Знаете, этим делиться никто не любит. Я тут почитал из нашей собственной истории — ужас, каких только пакостей не делали, чтобы не делиться. Так что если вы научитесь быть свободными — большинство этого вам не простит. Однако знаете, что я думаю? Я думаю, что у нас нет другого выхода и что у нас очень мало времени. Когда сюда придут имперцы, кто-то должен будет защитить ваших хозяев. И это некому сделать, кроме вас. Просто некому. Я знаю, что вы пришли сюда в поисках вечной жизни. Но не я даю вечную жизнь, она уже принадлежит вам, по праву, с рождения. Важно только то, что вы с ней сделаете.
Он замолчал, оглядывая свою аудиторию — и увидел: у самого входа стоял высокий гем. Лицо он, как часто делают сёфу в возрасте, прикрывал платком. Большинство сёфу, особенно юдзё, все же носят совершенно прозрачные вуали, но этот то ли был то ли сурово предан хозяину, то ли просто стеснялся старости: он оставил открытыми только глаза и клеймо.
— Оро, — пробормотал Дик. — Ты и есть тот самый Азур? Иди сюда, нам нужно поговорить!
Юдан пошел вперед — и Дик ощутил вдруг, что тут что-то не так.
Против воли он сделал два шага назад, встал на мосток, ведущий к тому борту, где лежали его вещи, и выбросил в ладонь флорд, который носил в подрукавной петле.
— Стой, — велел он, и юдан остановился. — Покажи лицо.
Юдан медленно поднял руку — и высвободил тот конец головного платка, что был обернут вокруг лица.
— Видишь, — сказал он. — На что пришлось пойти, чтобы отыскать тебя. Неужели ты меня убьешь, даже не выслушав?
Юноша узнал даже не лицо — а улыбку.
— Еще как убью, — проговорил он немеющими губами, и, еще не договорив, знал, что на глазах всех этих гемов, которым только что говорил о любви и законе — не сможет, просто не сможет.
— Я безоружен, — Моро развел в стороны руки. — У меня тоже нет ничего. Мне приказали тебя убить, но я здесь не за этим…
Дик отступал на мостик, а Моро шагнул на островок. Браслет задрожал, потом запищал, чуть ли не завизжал — и Дик ощутил даже не один толчок в вену, а короткую очередь.
— Если тебе так будет спокойнее, — сказал Моро, — прикажи морлокам меня держать, пока я буду говорить то, что должен сказать. Прикажи им, если хочешь, меня разорвать после этого, они все твои. Я постарался…
Дик ударил трижды — вверх, справа и слева от себя. Свет погас, перерубленный световод какое-то время был виден на потолке желтеющей паутинкой — но потом погас и он. Тросы, на которых держался подвесной мостик, лопнули, десятка два гемов посыпались с него как горох, и Дик вместе с ними.
— Бегите все! — крикнул он. — Это шпион!
Как он и думал, началась суматоха. Геммы загалдели и начали толкаться в воде, пробиваясь кто к бортику, кто наоборот — пытаясь залезть под мостки. Хлопали дверцы шкафчиков, вскрикивали те, кому товарищи отдавили пальцы. Наиболее благоразумные остались в воде, просто прижавшись к бортикам. Те, кто уже был одет и во время проповеди в воду не лез, потихоньку пробирались к выходам.
— Тебе нет смысла никуда бежать, потому что я не собираюсь тебя ловить, — сказал Моро. — Мне нужно всего лишь, чтобы ты меня выслушал.
Дик, стиснутый со всех сторон мокрыми горячими телами, старался дышать как можно бесшумней, широко открытым ртом — и все равно ему казалось, что воздух со свистом вырывается из его глотки. Сердце прыгало где-то в горле, руки дрожали. Он боялся активировать флорд, чтобы не поранить кого-то из гемов.