Мятежный век. От Якова I до Славной революции

Противоположные распоряжения «Ордонанса о милиции» и патентов на набор создавали людям много проблем. Когда майским утром сэр Томас Найветт, известный умеренными взглядами бывший военный, прогуливался в Вестминстере, к нему подошли два человека от парламента с приказом «на основании ордонанса снова взять на себя командование ротой». Он рассказывал жене, что «не знал, что делать – соглашаться или отказаться»; однако согласился, потому что Вестминстер – «не место для пререканий». Несколько часов спустя он «столкнулся с заявлением, что король выступает категорически против парламентской армии». Найветт обсудил с товарищами затруднительное положение, и все они согласились, что в этом случае должны следовать собственной совести. Тем не менее Томас Найветт написал: «В такие опасные времена я считаю разумнее и спокойнее держать свою роту как можно ближе к себе и стараться быть подальше от новых хозяев, пока не закончатся первые проверки». Это слова сдержанного и относительно непредвзятого человека, который оказался между двух огней. Его голос, как и голос многих других разумных людей, скоро заглушат все более грозные интонации тех, кто призывал к суровым действиям против оппонентов. Одному лондонцу, который отказался следовать директиве парламента, посоветовали «уехать из города, пока парни на улице не вышибли ему мозги».

Теперь события развивались по инерции: каждое действие вызывало противодействие, и каждый слух порождал дальнейшую реакцию. Сторонник парламента Балстроуд Уайтлок позже обратил внимание: «Удивительно, как незаметно мы скатились к началу гражданской войны – одна непредвиденная случайность за другой, как волны на море, завели нас весьма далеко». Много книг посвящено социальным и религиозным «предпосылкам» или «причинам» этой войны, но одним из главных мотивов, возможно, был банальный страх. Пим и его соратники не сомневались, что, если победит король, их неизбежно ждет смерть за государственную измену.

Один из сторонников парламента, лорд Уортон, в июне 1642 года написал главному судье, который находился с королем в Йорке. Он спросил судью, как получилось, что в нашем королевстве не осталось ни одного человека со здравым смыслом и умением «предотвратить надвигающуюся катастрофу?». Среди его коллег в Вестминстере не было изменников, и он знал, что люди, оставшиеся с королем, «хотят примирения и стремятся к компромиссу». Так почему стороны не могут достичь соглашения? Два года спустя Томас Найветт пришел к выводу, что «наилучшим образом наше тогдашнее поведение объясняется каким-то умопомрачением».

В начале июня парламент, под внимательным и эффективным управлением Пима, разработал для короля «Девятнадцать предложений»; среди них было пожелание, или приказ, распустить свои войска и признать законность «Ордонанса о милиции». Монарху предлагалось согласиться на церковные реформы, обрисованные членами парламента, и убрать пэров-папистов из палаты лордов. Основных министров следовало назначать только с одобрения парламента, и все важные государственные решения обязательно обсуждать в обеих палатах. Этот документ стал, по словам парламентария Эдмунда Ладлоу, «главным основанием для надвигающейся войны». Ладлоу сформулировал, что вопрос вылился в следующее: «Либо король правит своей волей, как Бог, и народом управляют силой, как животными, либо люди подчиняются законам, которые установили сами, и живут при правительстве общего согласия».

Карл, естественно, решительно отверг эти требования, сказав: Nolumus leges Angliae mutari («Мы не желаем изменения законов Англии»). Он заявил, что принятие парламентских предложений превратит его «всего лишь в номинальную фигуру, всего лишь в изображение, всего лишь в символ короля». Эти предложения представляли собой «издевательство» и «насмешку». Тем не менее некоторые люди все же не хотели конфронтации. Член парламента сэр Гилберт Пикеринг писал тогда другу, что «есть определенные попытки договориться… и большинство людей полагает, что чувствуется дуновение мира. Однако все готовятся к войне». Семнадцать графств подали петиции о достижении «договоренности» между двумя сторонами.

В начале июля пришло сообщение, что роялисты набрали армию в графствах Херефордшир, Вустершир и Уорвикшир; скоро стало известно, что Карл возглавил кавалерию. 11 июля парламент заявил, что король уже начал войну, таким образом снимая с себя ответственность за развязывание вооруженного конфликта. На следующий день графа Эссекса поставили во главе парламентской армии, а король тут же объявил его государственным изменником. Первая кровь пролилась через три дня, когда житель Манчестера умер от ран, нанесенных ему группой роялистских солдат. Теперь две стороны состязались за контроль над боеприпасами местного ополчения.