Мятежный век. От Якова I до Славной революции

Не осталось ни города, ни графства, которые бы не разошлись во мнениях: везде – от крупнейшего города до самого скромного прихода – чувствовался раскол. Некоторые охотники называли свои своры охотничьих собак круглоголовыми или кавалерами, а дети на улицах играли в войну, разделяясь на тех и других.

Многие семьи тоже расходились в убеждениях, хотя иногда считалось, что это удобный прием сохранить семейную собственность в случае окончательной победы той или иной партии. Старшие сыновья чаще становились роялистами, а младшие оставались «нейтральными» или «сомневающимися». Тем не менее не все семейные разногласия улаживались мирным путем. Сэр Джон Огландер, не принимавший участия в конфликте, записал в своем дневнике: «Ты счел бы странным, если бы я сказал, что в Англии были времена, когда братья убивали братьев, кузены – кузенов и друзья – своих друзей».

Днем 22 августа Карл верхом въехал в Ноттингем, там сняли с замка королевский штандарт и закрепили на земле рядом с монархом. Это был шелковый флаг с королевским гербом и девизом «Воздайте кесарю кесарево», он свисал с длинного шеста, который в верхней части был покрашен в красный цвет и, как говорили, напоминал так называемое майское дерево[36]

. Король быстро просмотрел объявление войны и поправил несколько слов. Затем зазвучали трубы, глашатай нетвердым голосом зачитал текст объявления, и все стали бросать в воздух шляпы и кричать: «Храни Господь короля Карла! На виселицу круглоголовых!» Той ночью в разгар бури штандарт сдуло. Кларендон сообщил, что «общая печаль накрыла весь город, сам король казался более меланхоличным, чем был обычно». Гражданская война началась.

25. Врата ада

В конце лета 1642 года королю удалось собрать армию из правоохранительных отрядов графств, сохранивших ему верность, и готовых к действию добровольцев, вдохновляемых верноподданническими чувствами, корыстолюбием и склонностью к мародерству. К тому моменту как Карл выступил из Ноттингема, под его знаменами находилось семь или восемь пехотных полков, затем, уже на марше, у нему подошло несколько полков кавалерии. В целом он имел под своим командованием примерно 14 000 человек.

Вскоре и другим могла прийти в голову мысль поспешить навстречу королю, поскольку в начале сентября парламент объявил, что все, кто не согласен с его намерениями, «преступники» или «злобные зловредные личности», чью собственность можно конфисковать. Люди, которые поддерживали короля, ничего для него не предпринимая, и те, кто соблюдал нейтралитет, теперь ощутили себя в опасности. Декларация парламента еще больше разделила нацию на партии. Многие землевладельцы и вельможи, прежде не принимавшие участия в борьбе, решили набрать отряды для короля, чтобы защитить свои жизни и поместья. Сторонник парламента Симондс Д’Эвес признал, что эта декларация «повергла в отчаяние не только конкретных представителей аристократии и других слоев общества, но и целые графства». Короля весьма ободрила ошибка его противников, он уверенно ожидал, что в его войска вольется много свежих сил. Эта надежда оправдалась.

9 сентября граф Эссекс выехал к своей армии в Нортгемптон. Он взял с собой гроб и саван в знак своей верности делу до конца жизни. Граф командовал армией в 20 000 человек, и все полагали, что он легко победит короля. Кларендон писал о нем, что «его гордыня возмещала недостаток трудолюбия: он сердился, когда видел, что другому человеку выказывают больше уважения, чем ему, потому что думал, будто заслуживает этого в большей степени, и всегда старался отомстить». Он был очень богат и влиятелен. Ему нравилось, чтобы к нему обращались «ваше превосходительство» и считали равным только королю. Он имел привычки и манеры лорда по рождению, сродни тем, что участвовали в войнах Алой и Белой розы. Однако пока было неясно, великий ли граф военачальник. Весьма вероятно, что его сдержанный и надменный стиль поведения ошибочно принимали за мудрость. Он не был мятежником по природе своей и во главе парламентской армии ощущал себя весьма неуютно. Казалось, его конечная цель состояла в том, чтобы оторвать короля от «злонамеренных советников» и привезти обратно в Лондон в качестве конституционного монарха, работающего заодно с парламентом. Его же парламентским друзьям требовалось совсем другое.

В течение той осени под ружье поставили примерно 40 000 человек, к лету 1643 года это количество увеличилось до 100 000. Противостоящие армии во многих отношениях совпадали. Подавляющее большинство солдат в них полагало, что война продлится недолго и они вовремя вернутся на свои поля, чтобы убрать следующий урожай. Широко бытовало мнение, что дело решит одно большое сражение. Многие солдаты были из бедных, их заставили идти в армию лендлорды или работодатели.