Мятежный век. От Якова I до Славной революции

Силы графа Эссекса не могли оставаться в Глостере бесконечно, поскольку были нужны в других местах. Армия роялистов ждала поблизости, когда они окончательно оставят город, рассчитывая отрезать их от Лондона. Несколько дней войска разворачивались и маневрировали, двигались и возвращались, причем обе стороны держали курс на Лондон. Люди короля провели неприятную ночь под ветром и дождем, прежде чем догнали противника уже у города Ньюбери в Западном Беркшире. 20 сентября последовало сражение, которое продолжалось целый день. Парламентские силы медленно наступали на роялистов, преодолевая извилистые тропы и изгороди. Солдаты короля держали свои позиции, не пуская врага на дорогу к Лондону, но вечером в конце концов отошли. Они чрезвычайно обессилели, и, весьма вероятно, у них закончились боеприпасы. Это сражение нельзя назвать замечательным по тактике или стратегии, скорее это была жестокая и кровопролитная патовая ситуация: все зависело, по выражению того времени, от «рукопашного боя». Обе стороны, естественно, заявили о своей победе.

Легко перечислять названия и даты сражений, но гораздо сложнее описывать их суть. В действительности они состояли из сотен отчаянных схваток отдельных солдат, которые понятия не имели, что происходит вокруг них. Возникали волны панического ужаса, когда людей охватывал страх смерти и они бежали с поля боя. Командиры не имели возможности управлять ходом сражения, помогали разве что удачное стечение обстоятельств или неожиданная интуиция. Это была молотящая, содрогающаяся, неустойчивая масса людей и лошадей. Победа или поражение в значительной степени зависели от случая.

Ужас и неразбериха достигали такого уровня, что обе стороны думали, будто вступают в горящие врата ада. Капитан роялистов Ричард Аткинс вспоминал об одном из боев: «В воздухе стоял такой пороховой дым, что, думаю, целую четверть часа мы не видели света, только вспышки от залпов выстрелов; это был наибольший хаос, виденный мной в жизни: я не знал ни куда двигаться, ни что делать. В мою лошадь сразу попали две-три мушкетные пули, она сильно задрожала подо мной, и я едва смог шпорами не позволить ей лечь на землю. В конце концов она вынесла меня к идущему впереди коню и тогда пала».

Более известный командир роялистов Уильям Кавендиш вспоминал: «Две основные силы, сойдясь, произвели такой шум выстрелами и криками, что мы потеряли слух, а пороховой дым достиг такой густоты, что мы не видели света, только вспышки из жерл орудий». Хаос усиливался. Дикие крики, вопли раненых и умирающих наполняли дымный воздух.

26. Женщины на войне

Читатель, должно быть, подустал от мужских дел, сопровождающихся бряцанием оружия. Но если женщины и не полностью невидимы во времена гражданской войны, они все же находятся в явно невыгодном положении для истории – сравнимо с мужчинами. Однако бывают и исключения. Летом 1638 года Люси Эпсли вышла замуж за Джона Хатчинсона, в начале войны срочно мобилизованного в парламентскую армию. Хатчинсон был индепендент, вроде Кромвеля, – стало быть, пригоден для назначения командующим; в 1643 году он был поставлен комендантом замка Ноттингем. Хатчинсон был из тех, кто в конце концов подписал смертный приговор королю. Через несколько лет после окончания войны Люси Хатчинсон написала для старшего сына воспоминания о том несчастливом времени, опубликованные впоследствии под названием «Мемуары о жизни полковника Хатчинсона».

Эта книга – не история гражданской войны в стиле Кларендона, а скорее живой и глубоко личный рассказ о событиях того времени с точки зрения заинтересованного участника. Хотя Люси Хатчинсон якобы пишет панегирик жизни и карьере своего мужа, на бумагу постоянно прорываются ее характер и взгляды. Она даже дает краткую зарисовку своего детства, в котором подчеркивается, как сильно она отличалась от своих сверстников. Люси не любила заниматься обязательным рукоделием и уклонялась от игр с другими детьми. Когда ее заставляли общаться с юными ровесниками, она читала им лекции и всячески показывала, что недовольна их компанией. Она презирала игры в «дочки-матери» с куклами. Девочка явно предпочитала «серьезные беседы» взрослых, запоминала и повторяла их разговоры. Время, отводимое для игр, она посвящала чтению.

Таким образом, описание гражданской войны выходит из-под пера яркого, примечательного человека. Это не список сражений и осад, а по большей части собрание портретов людей и непосредственных рассказов о жизни на поле боя. Она рисует эти портреты как «отступления», но, по сути, они представляют человеческое лицо войны, со всеми его опасностями, подозрительностью, лицемерием и ложью. Она, например, отказывается называть своего мужа круглоголовым на том основании, что у него на голове более чем достаточно волос. Однако из-за того, что он не делал короткую стрижку, его пуританские товарищи относились к нему с недоверием.