Мятежный век. От Якова I до Славной революции

Вся армия в 18 000 человек под командованием сэра Томаса Ферфакса вошла в столицу. Во главе кавалерии скакал Кромвель, а Ферфакс сидел в экипаже рядом с женой Кромвеля. В Гайд-парке Ферфакса встречали мэр и члены городского управления Лондона, они принесли официальные извинения и подали ему золотой кубок. Главнокомандующий отказался принять подношение и прогнал их. Имея с собой спикера и членов палаты общин, Ферфакс, казалось, теперь представлял законную власть страны. Один из жителей Лондона, пуританин Томас Джаксон, увидев солдат, марширующих по улицам столицы, написал: «Примечательно, что армии никогда не приходило в голову заходить так далеко; но ее привели к такому решению, шаг за шагом, и все интригами ее противников». Армия нового образца также позаботилась снести большую оборонительную стену, которую возвели лондонцы в начале войны. Однако Ферфакс не планировал военной оккупации города, он разместил штаб-квартиру армии примерно в 9,7 километра от Лондона в местечке Патни.

Карл, теперь пребывающий в Хэмптон-Корте, милостиво соглашался выслушивать предложения, выдвигаемые Кромвелем и другими армейскими лидерами, однако твердо отстаивал свои интересы и отказывался идти на компромисс. Многие индепенденты желали и даже настаивали на том, чтобы обойтись без короля. Они подозревали Кромвеля в преследовании собственных корыстных интересов при продолжении переговоров с Карлом: ходили слухи, что он готовится получить титул графа Эссекса.

Однако в действительности Кромвеля раздражали и выводили из себя постоянные увиливания и отказы короля. Он начал всерьез сомневаться в искренности Карла. В какой-то момент, ближе к концу октября, Кромвель отказался от дальнейших поездок в Хэмптон-Корт. Те, кто прислуживал королю, теперь начали замечать изменения в поведении и отношении приставленных к нему солдат. Королевская стража была удвоена.

30. Убить короля

Армия теперь переваривала завоеванные ею власть и положение. Первыми свой вклад в обсуждение вопроса внесли левеллеры, когда в октябре опубликовали документ «Правдивое изложение состояния армии», где потребовали более репрезентативного парламента. Они утверждали революционную для того времени идею, что власть принадлежит «изначально и по сути всем людям нашей страны». Соответственно, не было никакого упоминания короля и лордов. Левеллеры имели поддержку среди наиболее радикально настроенной части солдат, которые соглашались с их призывом к национальному обновлению. За «Делом армии» быстро последовала конституционная программа «Народное соглашение», в которой утверждался новый политический порядок, основанный на записанной конституции. Оба набора предложений, казалось, сподвигали армию к установлению республики.

Некоторые ведущие офицеры, в том числе Кромвель, не одобряли наиболее крайние из обсуждаемых мер, поэтому было предложено рассмотреть аргументы сторон в открытой дискуссии. Обсуждение началось в конце октября в церкви Святой Марии на южной стороне моста Патни и продолжалось три недели. Там собралось несколько генералов и по четыре представителя от каждого из тридцати двух полков. Важность процедуры понимали все участники, и Патнийская конференция 1647 года, несомненно, остается одним из самых значительных проявлений английской политической мысли.

В первый день заседаний Эдвард Сексби, один из представителей солдат, высказал упрек: «Мы старались угодить королю, но, думаю, пока мы не перережем друг другу глотки, нам не удастся его удовлетворить». Тогда Кромвель заметил, что радикальное «Народное соглашение» наивно составлено с надеждой на то, что новую конституцию можно разработать, не принимая во внимание английскую традицию и прецеденты. Ему говорили, что вера преодолеет все трудности, но «все мы склонны взывать к этой вере, которая, весьма вероятно, может быть всего лишь бренной фантазией и бренными же рассуждениями». Он намекал, что в основе политической революции может лежать выгода и самообман. Он также высказывал критические замечания более практического свойства. Весь этот сдвиг должен был осуществиться во имя народа, но Кромвель задавал вопрос: «Готовы ли дух и характер людей нашей страны принять перемены и согласиться с ними?»

Определяющий момент дебатов наступил, когда Томас Рейнзборо, один из представителей движения левеллеров, заявил: «Беднейший из англичан имеет такое же право на жизнь, как и самый богатый, и потому также должен иметь право голоса». На это требование не будет ответа до 1918 года. Генри Айртон отверг идею избирательного права для всех взрослых мужчин. Он доказывал, что право голоса следует предоставлять людям, которые владеют землей, состоят в корпорациях и занимаются торговлей. Другими словами, только те, кто имеет финансовый интерес в государстве, должны определять направление его развития.