Мятежный век. От Якова I до Славной революции

Солдаты, призванные из Херефордшира, напали на офицеров, ранили их, а потом разошлись по своим городам и деревням. Другие новобранцы принялись грабить селения, через которые проходили. Они сносили ненавистные изгороди, разделявшие прежде общую землю; они сжигали тюрьмы и освобождали заключенных, многие из которых сидели в тюрьме за отказ платить налоги королю; она нападали на студентов Оксфорда; те, кто были пуританами, разрушали в церквях алтари и алтарные преграды. Они, как сформулировал военачальник роялистов лорд Конвей, «больше подходили для Бедлама или Брайдуэлла» (то есть «для психиатрической больницы или тюрьмы»), чем для королевской военной службы.

Пэры и дворяне, связанные с королем старыми ленными обязательствами, тоже не желали рисковать собственной жизнью за дело короля. Многие из них сослались на болезнь, но большинство все-таки отправилось в Йорк, хоть и неохотно. Если король потерпит поражение, шотландские ковенантеры, возможно, пощадят их имения и саму жизнь; если же король победит и станет абсолютным монархом, то их вольности окажутся в еще большей опасности. Перспектива созыва нового парламента, например, будет еще более туманной. Пуританская партия в особенности не имела оснований и желания воевать против шотландских единоверцев. Это было бы актом предательства беспримерного масштаба. Многие из них считали, что эта война ведется в интересах епископства, что ее главная цель заключалась в восстановлении полномочий епископов в Шотландии. Война получила название Bellum episcopale

(Епископская война) и по этой причине стала еще более ненавистной всему народу.

Тем не менее ненависть прежде всего вызывало то, что это было непривычное и нежелательное вмешательство во внутренние дела страны. Англия много лет избегала зарубежных войн и наслаждалась миром внутри своего государства; в стране не прозвучал ни один выстрел, не забил ни один военный барабан. Однако теперь спокойствие находилось в опасности. Сэр Генри Слингсби писал: «Самое ужасное, что нам придется вести войну друг с другом, нашей злобой разъедать и уничтожать себя». Продолжительный период мира, кроме прочего, означал, что и орудия войны потеряли цену. Мечи, мушкеты и копья без употребления покрылись ржавчиной или сломались. Лошадей не хватало.

В конце марта 1639 года король прибыл верхом в Йорк к своей армии. Карл с основными офицерами разместился в резиденции лорд-президента северных графств Кингс-Хаус, а другие офицеры и джентри расселились по различным постоялым дворам города, типа «Тальбот» и «Дракон». Король весьма благосклонно наблюдал за своими так называемыми кавалерами, упражняющимися в верховой езде на лугах, которые в Шотландии называли «ингами». Кавалеры составляли значительную часть офицеров, преданных делу короля. Некоторые из них были уже опытными воинами, которые участвовали в европейских войнах, а другие – сыновьями знатных семейств, ищущими боевой славы. Многие, однако, имели репутацию бахвалов и задир, придерживались антипуританских взглядов, предавались пьянству и азартным играм. Согласно памфлету того времени «Старые сведения снова актуальны» (Old News Newly Revived), за кавалера мог сойти любой, обладающий «развевающимся плюмажем, ярким париком, кожаным дублетом и мечом, длинным, как дрын». Они вполне созрели для войны с теми, кого один из членов «королевской рати», сэр Фрэнсис Виндебэнк, в свою очередь, называл «эта жалкая, непотребная, грязная, отвратительная, вшивая, чесоточная, шелудивая, вонючая, немытая, сопливая, тупая, скандальная, наглая, кичливая, нищенская, нелепая, смехотворная, свинорылая, гнусная, варварская, скотская, коварная, лживая, беспринципная, дьявольская… мерзкая, безбожная, пуританская шайка шотландских ковенантеров».

Король, по-видимому, предполагал, как сформулировал Кларендон в своей «Истории мятежа и гражданских войн в Англии» (History of the Rebellion and Civil Wars in England), что, собрав вместе всех пэров королевства с их свитами, он одним «великолепием зримого присутствия всей знати сразу напугает и усмирит шотландцев». Его предположение оказалось безосновательным. Карл не мог положиться даже на саму знать. Обеспокоенный разговорами о тайном соглашении с ковенантерами, король потребовал, чтобы лорды и джентри принесли в Йорке присягу на верность. Двое из них отказались. Лорд Генри Брук и виконт Сай обосновали свое решение тем, что неконституционно требовать присяги, которая не утверждена парламентом. Сай добавил, что, поскольку королевства Англии и Шотландии теперь объединены, он не может посягнуть на жизнь шотландца. Карл гневно указал ему: «Милорд, есть люди не менее достойные, чем вы, которые не откажутся дать присягу, а вы выступаете против любых моих действий». Король приказал взять под стражу обоих.