Мятежный век. От Якова I до Славной революции

Страффорда фактически удалили из общественной жизни, Карл лишился своего главного советника. Широко распространилось мнение, что этим сделано большое дело. Королю пришлось выводить гарнизон, который он ввел в Тауэр, и снимать недавно установленные орудия. Его попытка принудить своих противников к повиновению или внушить им благоговейный страх потерпела крах, он получил еще один из тех унизительных ответных ударов, что стали характерны для его правления.

Ликвидировав угрозу роспуска или государственного переворота, парламент смог начать работу, как он считал, по всеобъемлющему восстановлению страны. 17 ноября объявили общенародный пост, чтобы заручиться помощью Бога в этом деле. Было создано около шестидесяти пяти комиссий для расследования всех случаев злоупотреблений и коррупции. Одна из комиссий занималась розыском и смещением «преследовавших за веру, вводивших неподобающие реформы и скандальных» чиновников, мировых судей и других королевских служащих. Когда члены комиссий запросили «информацию от всех сторон» для помощи их делу, в Вестминстер пришли сотни людей с собственными конкретными жалобами.

Тогда была создана отдельная комиссия для рассмотрения их претензий. Руководили работой этой комиссии Уорвик, Генри Брук, Эссекс, Бедфорд, Сай и их соратники. Комиссия расположилась в Расписной палате и стала альтернативным судом, действующим по нормам статутного и общего права, который рассматривал все аспекты деятельности правительства. Прежде парламент собирали только для того, чтобы провести деловые операции короля, теперь же он занялся государственными делами, никак не учитывая короля.

Доказательства против Страффорда представили 24 ноября 1640 года, они были сформулированы в первой статье официального обвинения. Палате общин предлагали объявить, что «Томас, граф Страффорд, вероломно пытался низложить основные принципы права и управления королевствами Англии и Ирландии и вместо них установить произвольное деспотическое правление вопреки закону». В речи к палате общин Пим утверждал, что свидетельств достаточно для обвинений в большой, опасной измене, вдохновляемой злым умыслом и нацеленной на огромный ущерб. Он обвинил графа в стремлении посеять вражду между королем и его подданными. Стало ясно, что нельзя позволить Страффорду остаться в живых; если он избежит обвинения в измене, то может превратиться в средоточие роялистских надежд и даже предвестие восстановления беспарламентского правления.

В конце ноября три фанатика, которых искалечили и посадили в тюрьму по указанию архиепископа Лода, – Принн, Бертон и Баствик – с триумфом возвратились в столицу; на шляпы они прикололи розмарин и лавр, под ноги им летели цветы. Розмарин символизировал память, а лавр – победу. Для Генри Бертона, пуританского пресвитера, это был «добрый славный день, момент, когда поднимающееся над Англией солнце праведности готовилось пролить на нас свой свет». Этот яркий рассвет все еще зависел от ковенантеров на севере, и в первые дня декабря парламент проголосовал за выделение субсидий для шотландской армии.

Обсуждение религиозных вопросов было главным в первой сессии этого собрания, которое известно под названием «Долгий парламент». Они перевешивали все проблемы светского управления. Благочестивые уже пустились преследовать арминианцев. Толпа лондонцев ворвалась в собор Святого Павла, разбила престол и разорвала книгу с новой литургией. На Стаурбриджской ярмарке проповедник возмутил толпу, выкрикивая «Простите! Простите! Простите!» за идолопоклонническую мессу, предписанную властью. В городе Брислингтон графства Сомерсет смещенный с должности пресвитер проповедовал своей пастве на улице в тени деревьев, теперь же приход вернул его в церковь и вручил ему ключ.

11 декабря жители Лондона обратились в парламент с петицией «реформировать церковное управление». В обращении заявлялось, что «управление архиепископов и лордов-епископов, диаконов и архидиаконов и т. д. … пагубно и очень опасно как для Церкви, так и для государства»; таким образом, требуется ликвидировать это церковное управление «со всеми его пристройками, корнями и ветвями». Пятнадцать сотен поддерживающих петицию лондонцев собрались во дворе Вестминстера, хорошо одетые, дисциплинированные и уравновешенные. Передав петицию, они мирно разошлись по домам. «Основательную петицию», как стало известно, Пим передал в комитет, где она пролежала несколько месяцев.